Метроленд. Джулиан Барнс

Чтение книги онлайн.

      Возражение, уже ставшее ритуальным. Я ни разу не добивался того, чтобы поездку к дядюшке отменили. Впрочем, на самом деле я на это и не рассчитывал. Мне просто казалось, что подобный пример независимости суждений будет полезен для Найджела с Мэри.

      – Потому что он твой дядя.

      – Он будет моим дядей и на следующие выходные. И на через следующие.

      – Дело не в этом. Мы у него не были уже два месяца.

      – А откуда ты знаешь, что он хочет нас видеть?

      – Конечно он хочет нас видеть. Мы у него не были целых два месяца.

      – Он что, звонил и приглашал нас приехать?

      – Конечно не звонил. Ты же знаешь, он никогда не звонит.

      (Слишком скромный, наверное.)

      – Тогда откуда ты знаешь, что он хочет нас видеть?

      – Потому что он всегда хочет нас видеть, когда мы не приезжаем к нему слишком долго. И не зли меня, Кристофер.

      – А вдруг он книжку читает или занимается чем-нибудь интересным?

      – Ну, я бы лично отложила книжку, чтобы пообщаться с родственниками, с которыми не виделась целых два месяца.

      – А я бы не отложил.

      – Мы сейчас не о том говорим, Кристофер.

      – А о чем мы сейчас говорим?

      (Найджел уже нарочито зевал.)

      – Мы говорим о том, что после обеда мы едем к дяде. Так что иди вымой руки и садись за стол.

      – А можно мне взять с собой книжку?

      – Ладно, возьми. Почитаешь в машине. Но когда мы приедем, оставишь ее в машине. Это невежливо – приходить в гости с книжкой.

      – А ходить в гости, когда тебе не хочется идти ни в какие гости, – это вежливо?

      – Кристофер, иди мыть руки.

      – Можно мне взять книжку в ванную?

      И так далее, и тому подобное. Подобные разговоры могли продолжаться до бесконечности. И что самое интересное, матушка оставалась непробиваемо невозмутимой. Свое сдержанное неодобрение она выражала лишь тем, что называла меня по имени. Она знала, что я поеду. И я тоже знал, что поеду.

      После обеда мама помыла посуду, и мы загрузились в наш неуклюжий черный «моррис-оксфорд» с мягкими, как подушки, сиденьями. Всю дорогу Мэри двусмысленно таращилась в окно, высунув голову наружу, так что ветер трепал ее длинные волосы. Найджел уткнулся в свой журнал. Я обычно насвистывал разные песенки и мелодии, всегда начиная с песни Ги Беара, которую часто передавали по радио и которая начиналась со слов: «Cerceuil à roulettes, tombeau à moteur»[43]. Я это делал частично для поддержания мрачного настроения и частично – в знак протеста против того, что родители не разрешали включать радио. В нашем «моррисе-оксфорде» была «Моторола», встроенный радиоприемник, и, на мой взгляд, это было единственное преимущество неиностранной, необтекаемой, не красной и неспортивной машины – и единственная причина, почему ее вообще стоило СКАЧАТЬ