Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов. Альбер Камю

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ счастья. Цезония, ты досмотрела эту забавную трагедию до конца. Время пришло: занавес опускается.

      Он подходит к ней сзади и обхватывает шею рукой.

      Ц е з о н и я (в ужасе). Неужели эта жуткая свобода и есть счастье?

      К а л и г у л а (медленно сжимает ей горло). Можешь не сомневаться. Без свободы я остался бы ограниченным самодовольным человеком, а благодаря ей обрёл божественную проницательность одиночества. (Он понемногу возбуждается и всё сильнее сжимает горло Цезонии, которая совершенно не сопротивляется. Он говорит, склонившись к её уху.) Я живу, я убиваю, я обладаю властью разрушителя, после которой власть создателя кажется простым кривлянием. Это и значит быть счастливым. Вот моё счастье: невыносимое освобождение, всеобщее презрение, кровь, ненависть, безмерное одиночество, радость ненавидимого убийцы, неумолимая логика, дробящая людские жизни… (Смеётся.) Логика, которая раздробит и тебя, Цезония, и доведёт до предела то бесконечное одиночество, которого я жажду.

      Ц е з о н и я (слабо). Кай!

      К а л и г у л а (возбуждённо). Довольно нежностей! Время не ждёт. Цезония, родная, время не ждёт!

      Цезония хрипит и замолкает. Калигула опускает её на ложе и смотрит на неё блуждающим взглядом .

      К а л и г у л а (хрипло). Ты тоже виновата. Но разве убийство – решение?

Сцена 14

      Калигула в растерянности подходит к зеркалу.

      К а л и г у л а. Калигула! И ты, ты тоже виноват. Чуть больше, чуть меньше – какая разница? Однако кто посмеет судить тебя в мире, где нет судьи и где все виноваты? (Прислонясь лицом к зеркалу, с глубоким выражением скорби.) Геликон так и не пришёл. Луна никогда не будет моей. Как горько сохранять разум и следовать своему долгу до конца. Как я боюсь конца! Лязг оружия… Это невинность готовит свой триумф. Почему я не с ними? Мне страшно! Как отвратительно: презирать чужую трусость и обнаружит её в собственной душе! Ничего, страху тоже придёт конец. Скоро, скоро, обрету я ту великую пустоту, в которой душа найдёт своё успокоение.

      Калигула отходит и снова возвращается к зеркалу. Теперь он выглядит спокойнее.

      К а л и г у л а (тихо и сосредоточенно). Всё кажется таким сложным, и однако же всё очень просто. Если бы луна стала моей, тогда бы всё изменилось. Но где, где утолить эту жажду? Какая душа, какой бог явит собой желанный источник? (Опускается на колени и плачет.) Ни в этом мире, ни в мире ином ничто не может меня успокоить. (Протягивает руки к зеркалу.) Впрочем, и мне, и тебе прекрасно известно, что мне надо. Мне надо, чтобы невозможное существовало. Невозможное! Я искал его на краю света, у пределов самого себя. Я протягивал к нему руки… (Кричит.) …я протягиваю к нему руки – и натыкаюсь на тебя! Ты всегда оказываешься передо мной – о, как я тебя ненавижу! (Пауза.) Неужели я избрал неверный путь и ничего не достиг? Неужели в моей свободе нет ничего благого? Геликон! Геликон! Где ты? Какая тяжёлая ночь! Геликон не придёт: мы навсегда останемся виновными.

      Из-за кулис доносится лязг оружия и крики.

      Г СКАЧАТЬ