«КРК». Это было сальто-мортале. Я молча иду в коридор, начиная резать воображаемый лук, оставляю передник, захлопываю за собой дверь, лук резать не перестаю и остаюсь стоять. Одинокая моя резня лука продолжается недолго. По лестнице идёт журналист. Он видит меня и превращается в соляной столб. Я сам себя не ожидал здесь увидеть, а что уж говорить о нём. Итак, на арене я, он и мир со сломанным хребтом. Публика затихла в ожидании. Я не могу ему ничего сказать. Я режу лук. Он делает шаг, чтобы опять пройти мимо меня, но сегодня по моему календарю не его день. Я качаю головой: «Нет» Я показываю на свою ногу. Я поджимаю правую ногу к груди. Я начинаю отсчёт. Как на ринге во время нокаута. Я сделал всё, что мог, чтоб его предупредить. Я дал ему целых десять секунд. Он стоит, я больше ничего не режу и резко бью майя-гери. Это вот так. Он летит вниз по лестнице. Цирк взрывается овациями, я раскланиваюсь и спускаюсь вниз. Он лежит там такой свернувшийся калачиком, закрывая голову руками. Я наклоняюсь к нему, а он хватает меня за волосы. И вот мы уже катаемся по арене цирка, делая работу за уборщицу. Он не выпускает моих волос, я осыпаю его ударами. А он только говорит: «Я сам скоро умру». Повторяет как заведённый. Мне становиться скучно. Всё это становиться скучно. Вся эта цирковая программа. Все эти скучные клоуны и я в их числе. Скучно и всё. Я сажусь на него сверху, пытаясь разжать его руки. Его завод кончается, и он отпускает меня. В его руках мои волосы, его кровь на мне. Его кровь повсюду. И тут я замечаю, что я в переднике. Уходя я не снял его. Что мне было делать? Я пошел наверх. Во-первых, отдать передник, а во-вторых, как-то привести себя в порядок. Руки помыть, умыться там, причесаться. Я позвонил, дверь открылась, я вошёл. Можете представить себя на её месте. Это был парад-алле на дом. «Ты его убил?» Я всё ещё не мог говорить, только пожал плечами. «Пришёл отдать передник» – написал я на обоях в коридоре, благо ручка всегда была со мной. Ещё удивился, как она осталась цела. И прошёл в ванную приводить себя в порядок. Ну, вопрос расчески отпал сразу, рубашка из белой стала в красную пятнышку, брюки я завещаю дворникам, а руки и лицо ещё можно было спасти. Чем я и занялся. И тут я услышал её вскрик. Стало интересно: что бы это могло быть? Выйдя в коридор, я бы тоже вскрикнул, если б мог. Это была коррида. Впервые на арене цирка. В дверях стоял он и держал мои волосы. Спасибо, конечно, но они мне теперь в общем-то и ни к чему. Очень хотелось мне сказать, но не моглось. «Может позже» – за то подумалось. «Ты садист. Что ты с ним сделал?» – она говорила мне. А мне очень хотелось пить, я вошёл в комнату, и есть. Селёдка под шубой, плов и сладкое мясо (это с фруктами), баклажаны жареные. Всё что я люблю. Я не стал усаживаться за стол. Наверное, это было бы хамством. Так, перекусил на скору руку, выпил минералки и направился к выходу. И закурить. Журналюгу приводили в чувство в ванной. В шкафу всегда стоял такой стакан, в котором было ассорти из сигарет. Сигареты имели привычку
СКАЧАТЬ
