Знаки бессмертия. Предчувствия и пророчества русских поэтов. Максим Лаврентьев
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Знаки бессмертия. Предчувствия и пророчества русских поэтов - Максим Лаврентьев страница 7

СКАЧАТЬ («Одинокий лицедей») поэт сравнивает себя с мифическим Тезеем, победившим Минотавра, но его собственный подвиг как победителя Времени не оценён современниками («Я понял, что я никем не видим»). Острое чувство одиночества, владевшее им в последние недели и дни, сливается с трагической патетикой в коротком стихотворении, получившем среди хлебниковедов условное заглавие «Памятник», по аналогии с пушкинским.

      Ещё раз, ещё раз,

      Я для вас

      Звезда.

      Горе моряку, взявшему

      Неверный угол своей ладьи

      И звезды:

      Он разобьётся о камни,

      О подводные мели.

      Горе и вам, взявшим

      Неверный угол сердца ко мне:

      Вы разобьётесь о камни,

      И камни будут надсмехаться

      Над вами,

      Как вы надсмехались

      Надо мной.

      (1922)

      Вот что писал по поводу этого хлебниковского шедевра Виктор Григорьев в своей книге «Будетлянин» (2000): «Пророческие, почти библейские интонации передают и сознание трагизма собственного положения, и усталую убеждённость в нужности всем людям сделанного им, и надежду быть услышанным, понятым, надежду на читателя, от которого только и зависит теперь возможность разрешающего драматическую коллизию катарсиса. Этим интонациям гармонически отвечает верлибр, классиком которого навсегда останется Хлебников… Идея стихотворения выражена напрямую, средствами, за которыми, как правило, стоит мощная и общепризнанная, отчасти даже архаичная, традиция – от тех же библейских интонаций, явственных аллегорических параллелей и общекультурных символов до настойчивых, главным образом лексических, повторов».

      Близок к «Памятнику» черновой хлебниковский набросок того же времени:

         Не чёртиком масленичным

         Я раздуваю себя

         До писка смешиного

         И рожи плаксивой грудного ребёнка.

         Нет, я из братского гроба

         И похо <рон> – колокол Воли.

         Руку свою подымаю

         Сказать про опасность.

         Далёкий и бледный, но не <житейский>

         Мною указан вам путь,

         А не большими кострами

         Для варки быка

         На палубе вашей,

         Вам знакомых и близких.

         Да, я срывался и падал,

         Тучи меня закрывали

         И закрывают сейчас.

         Но не вы ли падали позже

         И <гнали память крушений>,

         В камнях <невольно> лепили

         Тенью земною меня?

         За то, что напомнил про звёзды

         И был сквозняком быта этих голяков,

         Не раз вы оставляли меня

         И уносили моё платье,

         Когда я переплывал проливы песни,

         И хохотали, что я гол.

         Вы же себя раздевали

         Через несколько лет,

         Не заметив во мне

         СКАЧАТЬ