Мой желанный. Владимир Лим

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отвернулась, ушла – жалость к ней, к себе, такой родной она показалась мне, даже перепуталось, будто она – сестра мне, и тогда вдруг сломалось во мне, словно Павел еще тогда умер, задохнулся на пожаре в баре, и я это пережила.

      Павел ценил во мне только умение проникать во всевозможные сообщества, входить в доверие к людям, в том числе и опасным, возможно, благодаря своей эффектной внешности и простоте, как он говорил. «За это тебя и любим».

      Я ничего не боялась, более того, я любила опасность, она увлекала меня, возбуждала упрямое желание дойти до конца, докопаться до самого донышка, а Валентин моих статей не читал, ценил только стихи, мою душу…

                                           3.

      Все также неподвижно сидит старик на высокой скамье и смотрит на луг.

      Может, странность в том, что над лугом, дымкой, туман, проступают уходящие чёрные жерди изгороди, старик сидит неудобно прямо, картинно, и всё неподвижно, и чувство такое, будто этому тысяча лет?

      А может, странность в том, что старик – отец Павла?

      Ай, как трудно с Валентином, сказала ему, как говорят то, о чём мечтают и чего не делают, чтобы было то красивое, о чём можно было помечтать: увези меня, увези навсегда!

      И он спросил, как я и хотела: куда?

      Не думая, в мечтах о грустном красивом будущем, сказала: в Малоярославец!

      Малоярославец был последним городком на пути отступления на юг армии Наполеона, говорил Павел, и это его родина – на костях семи тысяч французских солдат и стольких же – русских.

      Валентин исчез на три недели, и это было так красиво, я ждала, знала – он уехал, но в тоже время не верила этому, чувство было такое, будто пишу стихи, и вдруг телеграмма, оттуда, из стихов: приезжай!

      Взяла отпуск, поехала, всё так странно: то ли радость, то ли грусть, как стихи о карнавале: весна, конец марта, освобожденье от любви. И вот – яркая перспектива весенней улицы, разбитая колея с прыгающим бурым холодным ручьём, осевший зернистый снег в канавах, хлопающая форточка на жёлтой веранде дома; там, за мутным пыльным стеклом мечется Валентин, торопливо натягивает белую сорочку, подсунул руку, чтобы удержать форточку – от отчаянного, острого звона упавшего стекла я невольно вздрагиваю, это с детства, мама очень несдержанна, и когда я что-нибудь роняла, она охала пронзительно и кричала, я, ничего не понимая, пугалась этого крика, злого красивого лица её и бросалась к ней, ища утешения, как будто не она пугала меня своим внезапным отчуждающим гневом, она всегда подчинялась этому моему невольному порыву и утешала меня, хотя и зло.

      Теперь, почти всегда, звон бьющегося стекла или посуды вызывает у меня тревожное предчувствие.

      Он увидел, заметил даже в своей растерянности мгновенную и мимолётную перемену во мне, и это его отрезвило, пытаясь удержать на голой груди сорочку, полы её трепетали за спиной как белые беспомощные крылья, он шёл ко мне СКАЧАТЬ