По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ застрелил как-то под вечер в ноябре на краю деревни, когда возвращался домой. У меня на полу лежало четыре волчьих шкуры, вытоптанные уже, но все равно – волчьи шкуры. А еще висели козлиные рога, того козла я убил высоко в Сьерре. И еще у меня было чучело орла, его мне сделал один чучельник в Авиле: крылья вразмах, глаза желтые, прямо как у настоящего живого орла. Очень красивая была вещь. И мне приятно было на все это смотреть.

      – Ну да, – сказал Роберт Джордан.

      – А на двери церкви в моей деревне была прибита лапа медведя, которого я завалил весной: я его увидел на склоне в снегу, он этой самой лапой бревно ворочал.

      – Когда это было?

      – Шесть лет назад. И каждый раз, когда я видел эту прибитую к двери лапу, она мне казалась человеческой рукой, только с длинными когтями, и мне было очень приятно.

      – Гордился?

      – Да, гордился, когда вспоминал, как встретился с медведем тогда, ранней весной на склоне. А вот когда человека, такого же, как ты сам, убиваешь, ничего хорошего в памяти не остается.

      – Ну да, его лапу к церковной двери не прибьешь, – заметил Роберт Джордан.

      – Не прибьешь. Такую дикость и представить себе невозможно. Хоть человеческая рука и похожа на медвежью лапу.

      – Да и грудь человека напоминает грудь медведя, – сказал Роберт Джордан. – Если шкуру содрать, видно, что у них много одинаковых мышц.

      – Да, – согласился Ансельмо. – Цыгане верят, что медведь человеку брат.

      – Американские индейцы тоже. Поэтому, когда они убивают медведя, они винятся и просят у него прощения. А потом оставляют его голову на дереве и, прежде чем уйти, опять просят у него прощения.

      – Цыгане считают медведя братом человека потому, что у него под шкурой такое же туловище, потому, что он пьет пиво, любит музыку и умеет танцевать.

      – И индейцы так же считают.

      – Значит, индейцы – все равно что цыгане?

      – Нет. Но насчет медведя они думают одинаково.

      – Ну, ясно. Еще цыгане верят, что медведь – брат, потому что он ворует ради удовольствия.

      – А в тебе есть цыганская кровь?

      – Нет. Но я много их перевидал на своем веку, особенно после начала войны. Тут в горах их полно. У них не считается грехом убить того, кто не их племени. Они этого не признают, но это правда.

      – Как у марокканцев.

      – Ага. Но у цыган, хоть они и говорят, что это не так, есть много своих законов. Война многих цыган опять сделала плохими, такими, какими они были в старые времена.

      – Они не понимают, из-за чего идет война, не знают, за что мы воюем.

      – Это да, – согласился Ансельмо. – Они знают только, что сейчас – война и что можно убивать, как в старые времена, безнаказанно.

      – А ты убивал? – спросил Роберт Джордан, чувствуя, что объединяющая их темнота и день, проведенный вместе, позволяют задать такой глубоко личный вопрос.

      – Да. Несколько раз. Но радости мне это не принесло. По мне, людей убивать – грех. Даже фашистов, которых СКАЧАТЬ