по себе, «словно жалуясь» неизвестно кому. Просто волны перебирают струны, заставляя их слабо звучать. Голова плывёт сама по себя, шепча «бездушным языком» и ему «отвечают брега». Но что шепчет язык – неясно, ибо бездушен, т.е. мёртв. Тем более тёмен ответ берегов. У М. Цветаевой лира и голова, плывя по Гебру, ведут осмысленный диалог, ибо и голова – живая, несмотря ни на что, и лира – одушевлена. Это совсем не то, что у Овидия. И вариант М. Цветаевой ближе к мифу, т.к. голове Орфея предопределена дальнейшая жизнь в пещере Лесбоса, где она будет пророчествовать. Лира у М. Цветаевой плывёт немного впереди головы Орфея: «А губы ей вослед: увы!». В отличие от Орфеевой головы она знает, куда надо плыть. Она ведёт Орфея. Лира была вручена Орфею самим Аполлоном. В отсутствие Аполлона лира – его представительница; она играет роль как бы руководителя-отца. Голова Орфея в «тоске неутолимой» готова прибиться к берегу. Но лира «уверяла: мимо!». Мимо берегов, «вниз, в отступающую даль». Куда плывут лира и голова Орфея? «Так, лестницею нисходящей / Речною – в колыбель зыбей». Про «колыбель зыбей» т.е. море Вергилий и Овидий простодушно забывают. У них Гебр и сразу – остров. Но, как мы знаем, Гебр впадает в Эгейское море. Морское течение прибивает голову Орфея к острову: «Так, к острову тому, где слаще / Чем где-либо – лжёт соловей…». Что это за остров М. Цветаева снова предоставляет догадываться читателю, подсказывая название острова фразой: «Простоволосой лесбиянки / Быть может вытянула сеть?». Остров Лесбос. Если в первой половине стихотворения важно ключевое слово «Гебр», то во второй половине – «остров». По Гебру – до острова: скорбный путь, который проделали лира и голова Орфея. Почему остров Лесбос так странно охарактеризован в стихотворении М. Цветаевой? Почему соловей лжёт? О чём лжёт? И почему слаще, чем где-либо? Здесь заложен подтекст, который должен быть декодирован заинтригованным читателем. Лесбос – колыбель европейской лирической поэзии, родина Сапфо, и родина других древнегреческих поэтов: – Терпандра и Алкея. В книге Р. Грейвса «Мифы Древней Греции» есть такая фраза в статье об Орфее: «Со слезами на глазах музы собрали его останки и погребли в Либетре, у подножия горы Олимп, и соловьи там теперь поют слаще, где бы то ни было на свете». Р. Грейвс использует ещё один вариант мифа о месте погребения Орфея. Но нам важна здесь фраза о соловьях. У Р. Грейвса соловьи поют, у М. Цветаевой – лгут. У Грейвса соловьи поют слаще, чем где бы то ни было потому, что сладко пел Орфей, т.е. в память о певце. У М. Цветаевой соловьи лгут слаще, чем где бы то ни было потому, что М. Цветаева связывает пение соловьёв на месте погребения Орфея не только с поэзией, но и с любовью, певцом которой был Орфей, и певцом которой через 12 веков стала его наследница Сапфо. «Сладкая ложь» в индивидуальной мифологии М. Цветаевой есть любовь, что видно из других её поэтических произведений, которые мы не можем здесь привести в качестве примера
СКАЧАТЬ
