Я всегда хотел выйти из дома по-английски. И никогда не вернуться сюда. Но идти мне было больше не куда. И я возвращался. Всегда.
Я одел чёрную куртку. Она идеально сочеталась с чёрными волосами и чёрными туфлями. Морщинистое лицо старика лет шестидесяти в зеркале хрипло улыбнулось. Затем, быстро бросило взгляд в другую сторону. Я открыл дверь. И ушел.
До работы мне оставалось ещё полтора часа. Было достаточно времени, чтобы прогуляться пол станции. Подышать утренним воздухом. В который раз оглядеть свой родной город. И в который раз убедиться, насколько он огромен. Человек от крайней западной до крайней восточной его границы будет идти две недели, учитывая восьмичасовые перерывы на сон и часовой на еду. А от севера к югу – десять дней. Этот город не идеальный прямоугольник, но приблизительно двести сорок дней пути в квадрате – его размер. И это только х и у. Если брать его высоту, то не хватит и всей жизни, проведённой в пути, чтобы обойти его полностью.
Почти сто двадцать миллионов жителей. Он, казалось, вместил в себя весь существующий мир. Для них – жителей – он и был всем миром. Только один процент его населения был за чертой города хотя бы один раз. Остальные просто не видели в этом никакого смысла. Город поглотил их. Сделал своими гражданами. А по сути – рабами. Здесь были люди всех мастей, всех статусов и мировоззрений. Их объединяло только две вещи: герб города – чёрный круг на белом фоне; и флаг Блаженной Федерации – окружность на белом фоне с чёрным контуром. Стоя вместе, они гипнотизировали толпу своим величием и своей мощью. Как белое и чёрное. Как гармония. И они слепо шли за ними. По своей воле. Так говорили все.
В Федерации были и другие большие города, Нью-Кробюзон, к примеру. Но тот был раза в четыре меньше Нью-Либерти. Хоть всё равно был огромен.
Я прогуливался по улицам своего города. В голове у меня всё ещё играла музыка Паганини. Я начал менять её. Подстраивать под пульс, под гудение машин, под шум поездов, под шум ветра, под молчание домов. Так появлялась совсем иная гармония. Так мог получиться джаз. Синкопированием. Джаз появился, когда один безумец захотел сыграть партии марширующего оркестра на фортепиано. Для этого приходилось затягивать ноты в правой или левой руке, пока другая опережала бы мелодию. Это был регтайм. Это был уже почти джаз. Ведь джаз – это поток души. И в каждом из десятка тысяч кварталов города можно было услышать своё особое звучание. Стоило только прислушаться. СКАЧАТЬ