Андрей Сахаров. Наука и Свобода. Геннадий Горелик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ нести бремя стыда. Он не мог, впрочем, предвидеть всю тяжесть этого бремени в июле 1945-го, когда страной владели эйфория победы в тяжелой войне, надежда на дружбу между Объединенными Нациями и ожидания честно заслуженной свободы для советского народа – освободителя мира от фашистской чумы.

      Само выражение «Объединенные Нации» возникло в 1942 году как обозначение стран, противостоящих странам фашистской Оси. А устав Организации Объединенных Наций появился на конференции в Сан Франциско в апреле 1945-го. Так что в июле того года только очень бесстрастные аналитики могли предугадать уже нависшую над миром холодную войну и мрак еще большего гнета внутри страны.

      Что может президент

      Ситуация радикально изменилась спустя всего лишь несколько недель после выборов президента Академии, когда над Хиросимой поднялось грибообразное облако. Первый атомный взрыв произошел в США 16 июля – за день до этих выборов. 24 июля, через неделю после начала Потсдамской конференции Трумэн, мимоходом, сообщил Сталину, что у США появилось новое оружие необычайно разрушительной силы[121]. Американский президент не сказал, что это ядерная бомба, но Сталин все понял – прежде всего то, что разведчики и физики не морочили ему голову и что советский ядерный проект приобрел необычайную государственную важность.

      Следствия этого понимания были на пользу российской науки далеко за пределами ядерной физики, и важную роль в этом сыграл С. И. Вавилов. Президента Академии наук не включили в высшие органы управления ядерным проектом, но он использовал свое новое личное положение в общественных целях, воспользовавшись новым общественным весом физики после Хиросимы. Со Сталиным Вавилов встретился 25 января 1946 года. Непосредственно перед ним в кабинете вождя впервые побывал Курчатов, во время 50-минутной аудиенции получив указание вести работы «широко, с русским размахом» – это из записи, которую сделал Курчатов под впечатлением беседы[122].

      Вавилов, которому Сталин уделил на 15 минут больше, в тот же день записал в дневнике: «Кремль. Прием у И. В. Сталина. Молотов, Берия. Я вот замечаю, что в нужный момент я очень смелый. Это всегда было. И. В. сделал самые серьезные указания о расширении науки, о срочной базе для нее. Одобрил физико-химическое направление. «Гениев не бывает, их выдумали, влияет обстановка, условия»». Затем добавил в совсем иной тональности: «Я совсем мученик. Себя не вижу, не знаю. Завтра три года смерти Николая.»[123]

      Впечатление от встречи со Сталиным, быть может, сказалось в том, что сердце С. И. Вавилова остановилось ровно пять лет спустя. Однако по событиям, последовавшим за той встречей, можно думать, что и Вавилов произвел впечатление на вождя, объяснив ему, что широкие научные исследования могут обеспечить вполне практические нужды государства, такие как ядерное оружие и радиолокацию.

      В марте 1946-го зарплаты научных работников подскочили сразу в несколько раз, а научный бюджет страны – СКАЧАТЬ