Жизнь и судьба. Василий Гроссман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ где почти вплотную одна к другой стояли две железные кровати. В изолятор обычно клали либо больных инфекционными заболеваниями, либо доходяг-умирающих. Тоненькие ножки кроватей казались проволочными, но они не были погнуты, полнотелые люди никогда не лежали на этих кроватях.

      – Не сюда, не сюда, правей, – раздался голос настолько знакомый, что Абарчуку показалось, – нету седины, нету неволи, а снова то, чем жил и ради чего счастлив был отдать жизнь.

      Он, вглядываясь в лицо Магара, исступленно, медленно сказал:

      – Здравствуй, здравствуй, здравствуй…

      Магар, боясь не справиться с волнением, произнес нарочито буднично:

      – Да садись, садись прямо против меня на койку.

      И, видя взгляд, которым Абарчук поглядел на соседнюю койку, добавил:

      – Ты его не потревожишь, его уж никто не потревожит.

      Абарчук наклонился, чтобы лучше видеть лицо товарища, потом снова оглянулся на прикрытого покойника:

      – Давно он?

      – Часа два назад умер, санитары его не тревожат пока, ждут врача, это лучше, а то положат другого, живой говорить не даст.

      – Это верно, – сказал Абарчук и не задал вопросы, страстно интересующие его: «Ну как, ты с Бубновым проходил или по делу Сокольникова? А срок какой у тебя? Ты был во Владимирском или Суздальском политизоляторе? Особое совещание или военная коллегия? Ты подписал на себя?»

      Он оглянулся на прикрытое тело, спросил:

      – А кто он, отчего умер?

      – Умер от лагеря, раскулаченный. Звал какую-то Настю, все хотел уходить куда-то…

      Абарчук постепенно различил в полумраке лицо Магара. Он не узнал бы его, какое уж там не изменился – умирающий старик!

      Чувствуя спиной прикосновение твердой, согнутой в локте руки покойника, ощущая на себе взгляд Магара, он подумал: «Тоже, наверно, считает: в жизни б не узнал».

      А Магар сказал:

      – Я только сейчас понял, – он все бубнил что-то вроде: би… би… би… би… а это он просил: «Пить, пить», кружка рядом, хоть бы выполнил его последнюю волю.

      – Видишь, мертвый тоже вмешивается.

      – А это понятно, – сказал Магар, и Абарчук услышал знакомую, всегда волновавшую его интонацию: так обычно Магар начинал серьезный разговор. – Ведь говорим о нем, а разговор о себе.

      – Нет, нет! – Абарчук, поймав горячую ладонь Магара, сжал ее, обнял его за плечи, затрясся от беззвучного рыдания, задохнулся.

      – Спасибо тебе, – бормотал он, – спасибо тебе, спасибо, товарищ, друг.

      Они молчали, оба тяжело дыша. Их дыхание смешивалось в одно, и Абарчуку казалось, что не только дыхание их слилось.

      Магар заговорил первый.

      – Слушай, – сказал он, – слушай, друг, я тебя так в последний раз называю.

      – Брось ты, ты будешь жить! – сказал Абарчук.

      Магар сел на постели.

      – Как пытки не хочу, но должен сказать. И ты слушай, – сказал он покойнику, – СКАЧАТЬ