Тихий Дон. Книга 2. Михаил Шолохов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Платонович слушал, наклонившись вперед, словно собираясь вскочить на ноги. Старый Листницкий расхаживал по залу, чмыкая черными мохнатыми бурками, покусывая зелено-сединный ус.

      Евгений рассказал о том, как еще до переворота он вынужден был бежать из полка, опасаясь мести казаков; о происходивших в Петрограде событиях, свидетелем которых был.

      Разговор на минуту заглох. Старый Листницкий, глядя в переносицу Сергея Платоновича, спросил:

      – Что же, купишь серого, того, которого смотрел осенью, – сынка Боярыни?

      – До этого ли теперь, Николай Алексеевич? – Мохов жалко сморщился и махнул безнадежно рукой.

      В людской в это время Емельян, отогревшись, пил чай, красным платком вытирал пот с бураковых щек, рассказывал о хуторе и новостях. Аксинья стояла у кровати, грудью навалясь на резную спинку, кутаясь в пуховый платок.

      – Небось наш курень уж развалился? – спрашивала она.

      – Нет, зачем же развалился – стоит! Чего ему сделается, – мучительно растягивая слова, отвечал Емельян.

      – Соседи-то наши, Мелеховы, как живут?

      – Живут помаленечку.

      – Петро не приходил в отпуск?

      – Вроде не приходил.

      – А Григорий?.. Гришка ихний?

      – Гришка приходил после Рождества. Баба его двойню энтот год родила… А Григорий… – как же – приходил по ранению.

      – Раненый был?

      – А то как же? Ранили в руку. Его всего испятнили, как кобеля в драке: то ли крестов на нем больше, то ли рубцов.

      – Какой же он, Гришка? – давясь сухой спазмой, спрашивала Аксинья и покашливала, выправляя секущийся голос.

      – Такой же… горбоносый да черный. Турка туркой, как и полагается.

      – Я не про то… Постарел аль нет?

      – А чума его знает: может, и постарел трошки. Жена двойню родила, – значит, не дюже постарел.

      – Холодно здесь… – подрожав плечами, сказала Аксинья и вышла.

      Наливая восьмую чашку, Емельян проводил Аксинью глазами, медленно, как слепой ноги, переставляя слова, сказал:

      – Гнида гадкая, вонючая, какая ни на есть хуже. Давно ли в чириках по хутору бегала, а теперя уж не скажет «тут», а «здеся»… Вредные мне такие бабы. Я бы их, стерьвов… Выползень змеиный! Туда же… «холодно здеся»… Возгря [22] кобылья! Пра!

      Обиженный, он не допил восьмой чашки, вылез, перекрестился, ушел, независимо поглядывая вокруг и сознательно грязня сапогами натертый пол.

      Всю обратную дорогу он был угрюм, как и хозяин. Злобу, вызванную Аксиньей, вымещал на маштаке, нахлестывая кончиком кнута по местам маштаковой стыдливости и язвительно величая его «хлынцем» и «чикиляем». До самого хутора Емельян, против обыкновения, не перекинулся с хозяином ни одним словом. Напуганную тишину хранил и Сергей Платонович.

      VIII

СКАЧАТЬ