Сталин и я. Redshon

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Имени его я уже и не помню. Фамилию вот помню – Букреев. А имя забыл. Все, и я в том числе, называли его Петрович. Уж не знаю почему.

      Я познакомился с Петровичем на рабфаке Ленгосуниверситета в 1989 году. Рабфак – это созданный при тов. Сталине способ поступления в вузы, подготовительное отделение. Тех молодых людей, которые по разным причинам не смогли поступить в вуз после средней общеобразовательной школы, но уже доказали в армии или на производстве свое право быть гражданами СССР, брали по итогам общего собеседования на рабфак. Зачисленным за полгода помогали вспомнить забытую за годы службы или работы программу средней общеобразовательной школы. Выпускные экзамены рабфака приравнивались к вступительным в вуз, при котором тот действовал.

      Петрович тоже поступил туда после армии. Служил он в ГДР в Осназе, где слушал эфир англо-американцев. Потому все на рабфаке удивились, когда Петрович решил идти в немецкую группу – ведь немецкий ему придется изучать с нуля. Удивились и забыли – кому-какое дело? На рабфаке ведь одна мысль у каждого – самому поступить. Для меня, например, это была седьмая попытка стать студентом. Потому-то я и не придал значение фразе, случайно услышанной в разговоре преподавателей рабфака:

      – Этот Букреев – исключительный языковой талант.

      На занятиях по другим предметам Петрович не конспектировал, а рисовал. График он был отменный. У меня до сих пор хранится его набросок шариковой ручкой. Подписан так: «Мученическая смерть аятоллы Хомейни». Изображен аятолла в чалме, лицо перекошено, кинжал в горле, откуда хлещет кровь. К чему он такое рисовал не знаю, но отмечу, что манера рисунка как у молодого Бердслея.

      Немецкий он сдал великолепно. Впрочем, я не придал этому никакого значения – ведь и я, наконец, поступил.

      Кафедры, студентами которых мы стали, в здании на Университетской набережной оказались рядом. Потому на первом курсе мы виделись постоянно. Бывало, выйду на перемену между парами, а тут и Петрович выходит. Ну и спрашиваю у него:

      – Ну что, Петрович, как идет изучение индийской филологии с Владимиром Гансовичем Эрманом?

      А он:

      – Ах, все пустое, душа моя.

      Посмеемся и бежим на занятия.

      Уже на втором курсе мы стали видеться реже. Помню, правда, как-то раз он мне позвонил и говорит:

      – Шон, у тебя самоучитель итальянского есть?

      Я говорю:

      – Зачем?

      – Да, понимаешь, душа моя, мне тут халтуру предложили, итальянцев по городу водить, на работу через неделю, а у меня ни учебника, ни словаря.

      Самоучителем я Петровича снабдил, а потом слышал, что эти итальянцы так влюбились в своего гида, что всячески соблазняли его уехать с ними в Италию. Ну, а девки итальянские, совсем от него голову потеряли и попами крутили перед ним так, что Чиччолина отдыхает. Расходы по переезду, понятное дело, брали на себя.

      Так вот те, кто мне это рассказывал, по-чесноку, удивлялись:

      – А он, СКАЧАТЬ