Сталин и я. Redshon

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Лишь инстинкт самосохранения мешал забыть о случившемся назначении.

      В русском языке слово император = царь, а вот, например, в английском два разных существительных: emperor и imperator. Так же было и до изменений бомбардира П. А. Романова, заменившего своей властью русского языкового бога (Κυρἲνος) слово царь на слово император.

      В республиканском Риме звание император (imperator) присваивалось победоносному командующему непосредственно на поле битвы солдатами в случае, если в данном сражении гибло более тысячи неприятелей.

      Император располагал правом жизни и смерти (imperium) – мог карать и миловать солдат. У меня не было влечения ни к должности царя, ни к власти полководца, к ним я давно перегорел, сыграв сотни сражений в оловянных солдатиков и сочувственно перечитав множество жизнеописаний различных вождей. Мне очень повезло приобрести властный опыт через одухотворяемых мной солдатиков; смерть оловянной или бумажной фигурки переносится легче, чем в кино или, тем более, смерть домашнего питомца, или, Боже упаси, родственника, друга или товарища, сотен и тысяч сограждан. В действительной жизни роль императора дается с меньшими удовольствиями, если, конечно, ее исполнитель ответственен и не является узурпатором, как на латинском языке именуется никчемный потребитель – usurpator.

      В 1990 году я только поступил на кафедру классической филологии Ленгосуниверситета и полностью отдался учебе и научным исследованиям. Вдобавок я только что пережил крушение своей партии и государства, отчего все эти реконструкторские игры мутных цековцев вызывали у меня брезгливость. Когда у ГКЧП в 1991 году не получилось спасти СССР, я очень расстроился. Вернее, я был в бешенстве. Более всего меня злило то, что люди, которым по долгу службы было положено делать одно, делали все с точностью до наоборот.

      Я недоумевал. Ведь, наверняка, все они служили в Советской Армии. Каждый из них принимал военную присягу. И каждый произносил такие слова: «Я клянусь… до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству… Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

      А эти взяли и предали. И я состою с ними в одной партии, в КПСС. Сознание отказывалось такое принимать. Совесть раскалывалась. Я не мог найти ничего подобного в человеческой истории.

      Трещина между совестью и сознанием не была пустой. Она быстро стала наполняться тем самым презрением, о котором говорилось в тексте присяги. И когда стало совсем невыносимо, я принял решение, вспоминая о котором и сейчас улыбаюсь.

      В общем, пришел я в консульство Китайской Народной Республики, что на Васильевском острове, вызвал клерка, и говорю: «Я хочу вступить в Коммунистическую партию Китая».

      У клерка восточный разрез глаз превратился в базедову выпуклость.

      «Чифо?» – переспросил он. Я повторил. Минут 20 он пытался взять в толк, что за сумасшедший с ним говорит, а когда пришел в себя, сунул мне лист бумаги СКАЧАТЬ