Стихи. 1964–1984. Виктор Кривулин

Чтение книги онлайн.

      Падали ниц и лизали горячую пыль.

      Шло побежденных – мычало дерюжное стадо.

      Шли победители крупными каплями града.

      Горные выли потоки. Ревела душа водопада.

      Ведьма история. Потная шея. Костыль.

      Клио, к тебе, побелевшей от пыли и соли,

      Клио, с клюкой над грохочущим морем колес, –

      шли победители – жирного быта обоз,

      шла побежденная тысяченожка, и рос

      горьких ветров одинокий цветок среди поля.

      Клио с цветком. Голубая старуха долин.

      Клио с цевницей и Клио в лохмотьях тумана,

      Клио, и Клио, и Клио, бессвязно и пьяно,

      всех отходящих целуя – войска, и народы, и страны

      в серые пропасти глаз или в сердце ослепшее глин.

      В бронзовом зеркале дурочка тихая, дура

      видит лицо свое смутным и неразрешимым…

      Палец во рту или брови, сведенные хмуро.

      Тише, мол, ежели в царстве живете мышином.

      В даль бессловесную Греции с красным отливом,

      с медною зеленью моря, уставилась глухонемая.

      Плачет душа ее, всю пустоту обнимая

      между зрачками и зеркалом – облачком встала счастливым.

      Прошлое с будущим связано слабою тенью,

      еле заметным движеньем внутри золотистого диска,

      да и мычанье пророчицы только снаружи мученье,

      в ней же самой тишина – тишина и свеченье…

      Море луны растворенной к лицу придвигается близко.

      Прошлое с будущим – словно лицо с отраженьем,

      словно бы олово с медью сливаются в бронзовом веке.

      В зеркале бронзы – не губы ль с больным шевеленьем?

      Не от бессонницы ли эти красные веки,

      или же отсвет пожара?.. Не Троя кончается – некий

      будущий город с мильонным его населеньем.

      Светло-пасмурно в небе.

      Ослепительно-зелены крыши.

      Лупит град по суглинку канав.

      Так покорна вмешательству свыше

      глина жизни – и вязнет, и лепит

      самое себя, тайно поправ

      самое себя. Град поднебесный

      тяжкой обувью землю истопчет,

      но в даруемом свете легка

      вся горит она, словно бы сводчат

      потолок в этой горенке тесной,

      в этой келье свечной языка!

      Чудный град отворен летописцу.

      Ослепительно-зелены крыши.

      Слепки капель на глине живут.

      Так, наверное, клинопись дышит

      в удлиненном желаньи напиться

      ледяными толчками минут.

      От сотворенья мира скудных лет

      шесть тысяч с хвостиком… Итак, хвостато время.

      Как пес незримый ходит между всеми.

      Шесть СКАЧАТЬ