С моих слов записано верно. Андрей Пустогаров

Чтение книги онлайн.

      Йогансен-фест кончился.

      До поезда осталось часа полтора.

      У гигантского памятника Ленину поздняя свадьба

      готовилась запустить в теплое ночное сентябрьское небо

      китайские фонарики счастья.

       – Ну что, – предложил Сергей, – последние пятьдесят?

      Вон там на днях открылась забегаловка «Папаша Хэм»…

      Мы спустились в только что отремонтированный подвал.

      Со стены нам улыбнулась большая нарисованная голова папаши Хэма.

      По другой стене от потолка до пола свисал кубинский флаг —

      минималистский вариант американского по числу звезд и полос.

      Еще в один зал с баром вела похожая на трап лесенка

      с поручнями из канатов.

      Там галдела молодежь и мужской голос пел под гитару что-то в стиле рок,

      но слов было не разобрать.

      Сергей ушел в бар за водкой, а вернулся еще и с владельцем заведения.

      – Любые ваши инициативы… – говорил ему владелец. – Мы открыты…

      Он повторил «Мы открыты» раза три, и я догадался, что речь об

      открытости художественным инициативам.

      – Вот сейчас поют ребята, – продолжил он, – просто пришли с

                                                   улицы и предложили спеть.

      Публике нравится, и нам нравится.

      Он повел нас к барной стойке.

      Вдоль всей ее боковой поверхности, как черный иконостас,

      мастихином были написаны мужские фигуры —

      некоторых я узнал сам, остальных подсказал наш Вергилий:

      Дали, Шевчук с Бодровым-младшим, Стив Джобс, Марк Твен,

      оба владельца заведения, блогер Навальный, майор Маресьев

      и физик-инвалид Хокинг.

      – Так что любые ваши предложения, – говорил хозяин, —

      любые предложения…

      – У меня есть предложение, – сказал я Сергею.

      – На ту вот белую стенку повесить

      ружье, из которого застрелился папаша Хэм.

      – Не начинай! – отшутился Сергей.

      Гляди – «Беговая».

      Упрятанный в слово

      пришел, открываясь,

      на явку Егова.

      Ты едешь, как робот,

      зазоры все уже —

      «Кропоткинской» ропот,

      «Тушинской» уши.

      Есть в местности какая-то отрада,

      хоть юнкера здесь гибли и стрельцы.

      И думаешь, когда идешь по Саду,

      глядишь на итальянские зубцы:

      – Какой купаж там в старые мехи налит?..

      Но столько красок в воздухе и звуков!

      Хоть колокольней новою испорчен вид,

      и вместо Сталина стоит какой-то Жуков.

      За Крылатскими холмами тьма.

      Над излучиной реки она чуть чернее,

      а после редеет, растягиваясь на пойме.

      Как сигнальная ракета, мерцает высокий огонь

      и, опираясь на костыли подъемных кранов,

      продуваемое СКАЧАТЬ