Черный обелиск. Эрих Мария Ремарк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ обводит глазами нашу продукцию, потом указывает на памятник, третий по величине.

      – А сколько этот стоит?

      Всегда одно и то же. Никогда бедняки не спросят сразу, что стоит самый маленький, притом делают вид, будто это происходит не из особого уважения к умершему и к смерти. Но они считают неблаговидным прежде всего осведомляться о цене на самый дешевый памятник; а если потом все же выберут его – тогда другое дело.

      Я тут ни при чем, но этот кусок камня стоит сто тысяч марок. Она испуганно смотрит на меня усталыми глазами.

      – Мы не можем купить такой дорогой, он стоит гораздо больше, чем…

      Конечно, больше, чем то, что у них осталось.

      – Возьмите вот этот маленький, – предлагаю я, – или просто могильную плиту, а не камень. Видите, вон такую, она стоит всего тридцать тысяч марок и очень красивая. Ведь вы просто хотите знать, где покоится ваш муж, и плита ничем не хуже камня.

      Она разглядывает плиту из песчаника:

      – Да… Но…

      У нее, вероятно, не хватает денег, чтобы заплатить за квартиру, и все-таки ей не хочется покупать самый дешевый памятник – как будто бедняге мужу теперь не все равно. Если бы она раньше отнеслась к нему более чутко и меньше хныкала вместе с дочкой, он, может быть, еще жил бы на свете.

      – Мы можем позолотить надпись, – замечаю я, – это придаст плите очень почтенный и благородный вид.

      – А за надпись надо платить отдельно?

      – Нет, она входит в общую стоимость надгробия.

      Я сказал неправду. Но ничего не могу с собой поделать: уж очень эта женщина в своем черном платье похожа на жалкого воробья. Если она теперь пожелает написать длинное изречение из Библии – я сел в лужу: высечь его стоило бы дороже, чем вся плита. Но она хочет только, чтобы написали имя, фамилию и даты: 1875–1923.

      Она вытаскивает из сумки когда-то измятые банкноты, которые, как видно, были потом тщательно разглажены и связаны в пачки. Я глубоко вздыхаю – плата авансом! Давно уж этого у нас не бывало. Она серьезно отсчитывает три пачки. У нее почти ничего не остается.

      – Тридцать тысяч, проверьте, пожалуйста.

      – Незачем. Я вижу. Все верно.

      Должно быть, верно. Она столько раз их пересчитывала.

      – Я хочу вам кое-что сказать, – заявляю я. – Мы поставим вам, кроме того, цементное обрамление. Могила выглядит тогда очень прилично, она как бы обведена границей.

      Женщина боязливо смотрит на меня.

      – Бесплатно, – уточняю я.

      По ее лицу словно пробегает отблеск робкой, грустной улыбки.

      – С тех пор как это случилось, со мной в первый раз говорят приветливо. Даже моя дочь… Она считает, что позор…

      Женщина снова вытирает слезы. Я очень смущен и, мне кажется, похож на актера Гастона Мюнха в роли графа Траста из пьесы Зудермана «Честь», которая идет в городском театре. Чтобы успокоиться, я наливаю себе, как только она уходит, глоток водки. Потом вспоминаю, что ведь Георг еще не вернулся из банка, СКАЧАТЬ