Не сказать, что ночной гость стал неожиданностью. Даже во сне Ривера ощущал напряжение мышц, готовых к драке; потому и вынырнул из густого похмельного морока, стоило девушке осторожно соскользнуть с постели и двинуться открывать дверь. Удивительно, но страха не было. Только возникла в тяжелой, гудящей голове глупая мысль о "Браунинге", оставленном в пиджаке у двери. Впрочем, не стоило обманывать себя. Ребята Гера – профессионалы, разговор с ними – как удар молнии, «мама» сказать не успеешь, не то, что нажать на курок, а потому и пистолет, и перочинный нож, сброшенные с одеждой, остаются лишь глупой надеждой утопленника.
Впрочем, застывший на пороге мужчина (огромные плечи, дорогой костюм, идеальный пробор по центру квадратной головы) не спешил будить соседей очередью "Томпсона". С небрежностью старого знакомого он кивнул обнажённой Венере, мимолётно повёл плечом, и в женской ладони как по волшебству появилась пара хрустящих купюр.
– Вам пора, мисс.
Когда через секунду девчонка, лихо обернувшись в покрывало, выскочила в коридор, Коннор ясно понял, что его тело вынесут отсюда в балдахине – других оберточных материалов в номере не осталось. Как не осталось и иного выбора, кроме как собрать остатки мужества в дребезжащую черепную коробку, и принять смерть достойно. Ривера подтянулся к деревянному изголовью, приспособил между ног подушку в качестве фигового листка и проскрежетал гортанью грозное: «Вы ошиблись номером».
– Боюсь, это Вы ошиблись, мистер Ривера, – мужчина галантно улыбнулся, шагнул в полумрак люкса и, не забыв беззвучно прикрыть дверь, провёл ладонью по выключателю. В глаза плеснуло горящей смолой. То, что происходило после, было скорее похоже на творение великого Чаплина, нежели на визит убийцы. Ночной гость не стал доставать из кобуры пистолет, не бросил в Риверу нож, даже не примерил к руке остов тяжёлой латунной лампы. Он был вежлив как мажордом и ловок как иллюзионист. Молча, не обращая внимания на Коннора, прошёл по комнате к тяжёлым портьерам, поднял нижнюю раму окна (в помещение тут же рванул морозный осенний воздух), и со спокойствием сенбернара приступил к работе. Массивное кресло с лихо заломленной спинкой быстро переместилось в угол напротив кровати, рядом встал миниатюрный столик с фруктовой вазой (ужин в номер был обильным, до десерта не добрались), наконец, финальным штрихом загорелся уютный желток торшера, дополнивший декорации к вечеру в стиле "романтик". Как только верхнее освещение было погашено, ночной гость слился с полутенью у дальней стены – расслабленная поза дворецкого, спокойствие нечитаемой мимики, очевидное ожидание дорогого гостя. Не лучшая атмосфера, чтобы сыпать неуместными вопросами. СКАЧАТЬ