Шутовской хоровод. Эти опавшие листья. Олдос Хаксли

Чтение книги онлайн.

      – А еще, – сказал мистер Болдеро, – нужно создать рекламу. От нее зависит, можно сказать, – продолжал он торжественным тоном, – удача или неудача всего нашего предприятия. Я считаю это вопросом первостепенной важности.

      – Безусловно, – сказал Гамбрил, кивая с важным видом понимающего человека.

      – Нужно поставить дело, – сказал мистер Болдеро, – на научную ногу. – Гамбрил снова кивнул. – Мы должны апеллировать, – продолжал он так бойко, что Гамбрилу стало ясно, что он кого-то цитирует, – к извечным инстинктам и чувствам человечества… Они – источник всякой деятельности. Они, если можно так выразиться, тратят деньги.

      – Все это очень хорошо, – сказал Гамбрил. – Но как вы будете апеллировать к важнейшему из инстинктов? Я имею в виду, как вы, вероятно, догадываетесь, инстинкт пола.

      – Я только что хотел об этом сказать, – ответил мистер Болдеро и поднял руки, словно призывая своего собеседника терпеливо выслушать его. – Увы! Это невозможно. Боюсь, нам не удастся повесить наши Штаны на вешалку полового инстинкта.

      – Тогда мы погибли, – с преувеличенным пафосом произнес Гамбрил.

      – Нет, нет, – успокоил его мистер Болдеро. – Вы повторяете ошибку великого венца[75]. Вы преувеличиваете значение пола. В конце концов, дорогой мистер Гамбрил, есть еще инстинкт самосохранения; а также, – он подался вперед, водя перед глазами пальцем, – социальный инстинкт, стадный инстинкт.

      – Верно.

      – Оба эти инстинкта не уступают половому. Что такое знаменитые «цензуры» нашего профессора, как не запреты, исходящие извне, от стада, и усиливаемые внутри человека социальным инстинктом?

      Гамбрил ничего не мог ответить; мистер Болдеро продолжал улыбаясь:

      – Нам лучше всего держаться за самосохранение и стадность. Напирайте на удобство и пользу, на гигиеничность наших Штанов: этим вы затронете в публике чувство самосохранения. Играйте на страхе перед общественным мнением, на желании быть лучше ближних, на боязни отличаться от других – одним словом, на всех тех смехотворных слабостях, которые развивает в людях инстинкт толпы. Они будут в наших руках, если мы поставим дело на научную ногу. – Птичьи глазки мистера Болдеро весело подмигивали. – В наших руках, – повторил он и рассмеялся довольным смешком, полным такого бесовского и в то же время по-детски невинного коварства, что казалось – крошечный гном внезапно занял место финансиста в лучшем кресле Гамбрила. Гамбрил рассмеялся тоже: эта гномья веселость была заразительна.

      – В наших руках, – отозвался он. – О, я уверен, что им от нас не уйти, если вы возьметесь за дело, мистер Болдеро.

      Мистер Болдеро принял похвалу с улыбкой, выражавшей все, что угодно, кроме ложной скромности. Он заслужил похвалу и знал это.

      – Я изложу вам кое-какие из моих соображений по поводу СКАЧАТЬ