Идеально другие. Художники о шестидесятых. Вадим АЛЕКСЕЕВ

Чтение книги онлайн.

      Рудик рассказывал мне, как привез к реалистам Аркадия Северного, поставил его запись, «Толя, смотри, это он поет!» – но Зверев был пьян, стал хамить, Аркадий ушел – «Что это, кто это?».

      Были унизительные сцены у реалистов в Камергерском, я был там с ним несколько раз, не помню, как их звали. Алкаш такой. Зверев звонит:

      – Я зайду.

      – С кем ты?

      – Я с Немухиным.

      – Ладно, хуй с тобой, с Немухиным вместе давай заходи.

      – Пришел, гений хуев, блядь. Еще один, что ли? А мы, по-твоему, что такое? Говно что ли?

      – Вы-с замечательные! – «Вы-с» он говорил.

      – Да блядь как замечательные. Ладно, хуй с тобой, садись, ботинки не грязные? Деньги есть? Рублишко рваный?

      – Ну какой-то завалялся там трояк…

      – Давай на хуй на стол.

      Ну, тот лезет по карманам, он зовет второго:

      – Старик, у этого разъебая трояк…

      – Если ты, блядь, про мою Таисию скажешь плохо, я тебе, сука, морду всю набью на хуй.

      – Да не, ну что вы, я вашу Таисию нисколько не трогал…

      Жена его, Таисия.

      – Ты, блядь, только тронь на хуй мою Таисию, я тебе всю морду на хуй расквашу.

      – Гений, я тебе покажу говно собачье. А я, по-твоему, кто?

      – Ну, вы-с, конечно, гений первый.

      – Ну, давай сбегай, принеси нам.

      – Немухин, вы что, приятель его, что ль?

      – Ну да, говорю, в какой-то мере приятель.

      – Странного вы себе приятеля нашли.

      Но ко мне он не цеплялся. Ну, принес, там закуска, плавленый сырок, черный хлеб, колбасы кусок.

      – Веди себя прилично, сука, будешь плохо себя вести – вот имей в виду, выгоню под стол, там сиди как собака.

      Вот так с ним обращались, кошмар какой-то. Он к ним ходил, ночевать негде, но он знал, что они его любят тоже, это такой вот пьяный жаргон.