Идеально другие. Художники о шестидесятых. Вадим АЛЕКСЕЕВ

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ плохие, там будет работать художник, недолго, не надо заглядывать». Я подготовил там палитру, Зверев ничего не делал, единственное, когда он ее увидел, говорит: «Старик, дай кисть поширше». Я ему дал, сантиметра четыре. Дама садится, видит – обстановка не бывает более убогой, чем эта кухня. Я ее посадил около холодильника, Звереву этюдник поставил на стол, он устроился в углу и начинает писать ее. Все это быстро, слышу по звуку, как задвигался этюдник на столе, заглянул, вижу, все идет к концу, Зверев собирает краски и наносит окончательные шлепки по холсту. Длилось это все около получаса, завершается подписью АЗ, он вытирает руки брезгливо от этой краски масляной и все, встает и уходит. Я поворачиваю и показываю ей портрет. Она в ужасе от этого портрета, покрылась вся какими-то красными пятнами от волнения. А портрет был нагружен краской, краска прямо вот-вот начнет от него отлипать. Они быстро по-итальянски что-то между собой говорят, эти вихрастые-чубастые ее любовники или телохранители. В общем, они уходят, остается этот «бела беллиссимус».

      – Ой, Volodia Volodia, она расстроена, она ничего не поняла, ей, наверное, это не нравится.

      Ей не нравится, а портрет потрясающий – это не лицо, а какое-то море чувств. Огромные глаза катятся на тебя своей голубизной, невероятный портрет! Я говорю:

      – Знаете что, итальянцы, я сам отдаю деньги, и это портрет мой, а вы идите.

      – Ой, Volodia Volodia.

      И я этот портрет на двух руках поднимаю, чтобы краски не свалились, и у себя положил. Звереву 200 рублей своих достал – старик, вот 200, 100 завтра принесут. Ну ладно. Сразу тут устраивается пир со Зверевым.

      Проходит 10–12 дней. Звонит опять этот итальянец «бела беллиссимус»:

      – Ой, Volodia Volodia, я рядом, я хочу посмотреть этот портрет.

      Говорю: подсыхает.

      – Ой, какой портрет, какой портрет.

      – Посмотреть можешь, но я его купил.

      – Ой, Volodia Volodia, мне он нравится!

      – Может, тебе он нравится, но он мой, все.

      Проходит еще, наверное, дней десять. Вдруг этот взволнованный итальянец опять звонит:

      – Volodia Volodia, она безумно хочет иметь этот портрет!

      Видимо, она там дама влиятельная, в Риме – что хочет, то и делает. И приезжает уже с матерью, мать говорит – они оба говорили по-русски:

      – Господин Немухин, это очень важно для моего сына, для его карьеры.

      Но при чем здесь карьера, от портрета-то они отказались! Нет, она сейчас хочет этот портрет, и мы должны обязательно этот портрет послать ей. Я понимаю, но ему отказал. На следующий день опять звонок:

      – Ой, вы знаете, господин Немухин, карьера моего сына, мне очень нужен этот портрет.

      – Хорошо. Сколько?

      300 рублей они приготовили.

      – Каких 300? 800 рублей он стоит.

      В это время «бела беллиссимус» схватил себя за голову: «Ой много денег, ой много денег», говорят с матерью по-итальянски. Я говорю:

      – Дешевле он не будет – приносите 800 рублей и портрет забирайте. Портрет очень сырой, он должен просохнуть, тут надо делать коробку, коробку я вам сделаю.

      Принесли СКАЧАТЬ