любить, а вообще знать и познавать друг друга, встречаться, подлинно соприкасаться друг с другом как неповторимыми вселенными, погруженными в изначальность и бесконечность хаоса, имя которому – временность… Вожделение – страшная именно ее эгоистичностью и разрушительностью страсть, абсолютной нацеленностью на использование другого человека как вещь, нравственной отстраненностью от человека, ставшего ее объектом, своей голой безличностью и в том, кто ее испытывает, и в отношении к тому, кто ее пробуждает. Обращенные «мудрецами» и «пророками» к этой страсти, мы губим свою нравственную способность любить, становимся слепцами, которым недоступно попросту глубоко узнать другого человека, различить его суть! Разве мы не презираем и не осуждаем мужчину, когда тот, в рабстве у похоти и влечения к женщине, у ее пробуждающей такое влечение красоты, закрывает глаза на ее уродливые человеческие черты, потакает им и в конечном итоге преступает против совести, чувства долга и ответственности? Любит ли он эту женщину, любовью ли является испытываемое им к ней, даже если так он это и называет, или же речь идет просто о его слабости перед страстями и чувственной стороной себя, о делающей его безнравственным, лживым и слепым зависимости? Связано ли его чувство с сутью этой женщины, человечно и личностно или же разрушает прежде всего его самого? Вызывающая самое сильное и утонченное вожделение женщина, в трезвом и нравственном взгляде на нее как человека, ее сутью может порождать и ненависть, и отвращение – и не поможет в этом даже ее способная взывать вожделение красота! Часто ли мы, ослепленные властью страстей, способны различить и воспринять вот ту подлинную красоту сути и образа женщины, ее личности и неповторимости, которая способна породить настоящую любовь к ней? А не называем ли мы обычно «красотой» лишь идол нашей развращенности и слабости, потакания тому, над чем должны властвовать, зависимость от чего должны преодолеть трудом над собой и нравственной силой?.. Ведь не даром, не даром философы античности и возрожденческие гуманисты видели во власти над собой, над страстной стороной себя свободу, путь к совершенству и добродетели, а главную битву и подвиг человека видели в строительстве им себя! А будешь ли ты любить женщину, если она потеряет свою красоту и способность пробуждать и удовлетворять вожделение – в силу возраста, во власти трагического случая или болезни? Останется ли она дорога тебе – как человек, с его жизнью, стремлениями, чувствами и возможностями, так же как и ты, обреченный на трагическую судьбу, имя которой смерть? Вот именно так – как личность, неповторимый человек в его судьбе, тем личным и человеческим, чем он тебе желательно и возможно близок? Зависимость ли от другого человека, опутавшая твою жизнь и судьбу, способна сделать его для тебя подлинно ценным и дорогим, любимым? Будешь ли ты любить женщину, испепеленную
СКАЧАТЬ
