человека осознание того, что ему неотвратимо предстоит перестать быть. Профессор Войцех Житковски не знает боле совершенного и внятного, убедительного до содрогания и слез выражения этого ужаса перед смертью языком образов музыки. И вот, человек начинает со всем этим прощаться – языком простенького, кажущегося «детским» вальсика, на какое-то мгновение погружается в чарующие воспоминания об уходящей жизни так упоительно, что забывает – смерть пришла… но волны бегущих и отхлынывающих звуков, удушья и чахотночного кашля, спирающего горла ужаса, возвращают безо всякой жалости понимание – час настал. И он вновь лихорадочно прощается звуками вальсика, словно девочка и мальчик пяти лет, ухватившись ручками, весело и забавно подпрыгивают на паркете танцевальной залы, судорожно хватает воспоминания, отчаянно пытается успеть и вспомнить всё самое важное, но ему не суждено – бездна охватывает и уволакивает его, вцепляющегося в последнее, бег звуков становится безумно быстрым и надрывным, при этом тяжелым и словно прорывающимся страшным усилием сквозь внезапно сдавленные судорогой и ставшими каменными руки и пальцы пианиста – Шопен достигает это тонкостями ритмических, долевых акцентов, становящихся смысловыми, финальный забег клавиш безжалостно показывает наступившую агонию, удары последних аккордов словно сообщают страшно, безжалостно же, горько – всё кончилось, более нет человека. Эта вещь необычайно коротка, хорошее исполнение ее занимает едва ли чуть более минуты, но успевает выплеснуть в мир кажется бесконечность смыслов, самых значимых и трагических чувств, вселенную опыта, жизни и судьбы человека, повергнуть чуткого, понимающего слушателя в шок и холодный пот. Невзирая на кажущуюся структурную простоту тем, это очень сложная, богатая смыслами и оттенками чувств и мыслей вещь, которую тяжело исполнить по-настоящему хорошо. Для этого необходимы и настоящее мастерство, и тонкость, чуткость и глубина философского, внутреннего, а не только музыкального ее понимания – и потому хорошо ее исполняют очень редко. Шквал первых звуков должен побежать легко, но не слишком изящно и виртуозно, чем грешат и большие мастера, иначе полностью сглатываются, исчезают их страшный смысл и могучая эмоциональная сила. А если не дай бог происходит сбой темпа или же исполнитель толкует presto e con fuoco как allegro molto, и звуки бегут тяжело и вязко, то исполнение можно считать погубленным. Венчающие бег начальных звуков удары аккордов должны быть сильными и надрывными, но не тяжелыми, а пауза между ними и открывающим вещь «бегом звуков» – мизерной и едва ощутимой, выдержанной в точности и не дай бог не затянутой. Пускающиеся далее звуки вальса, должны литься в хорошо оживленном темпе, быть и беглыми, и легкими, но не слишком, а вот их мажорно поэтичное развитие, означающее забытье прощающегося и умирающего человека в воспоминаниях, должно происходить в темпе чуть замедленном,
СКАЧАТЬ
