Институтки. Надежда Лухманова

Чтение книги онлайн.

      За каждой речью девочки, как манекены, приседали, тоскливо ожидая, когда же конец.

      Наконец Maman, под руку с Луговым, выплыла из залы. Минаев пошел со священником, учителя – за ними, и девочки, выстроившись парами, спустились боковой лестницей вниз и снова длинным ручьем перелились из залы в столовую.

      – Опять пироги с картофелем? Вот гадость! Кто хочет со мной меняться за булку вечером? – спрашивала Вихорева, держа в руке тяжелый плотный пирог с начинкой из тертого картофеля с луком.

      – Я хочу! – закричала Постникова, «обожавшая» всякие пироги. – Я его спрячу и буду есть вечером с чаем, а ты бери мою булку.

      – Душки, сегодня у нас в дортуаре печка топилась, кто пойдет хлеб сушить?

      – Я, я, я пойду! – отвечали голоса.

      – Так положите и мой, и мой, и мой! – раздалось со всех концов большого обеденного стола.

      – Хорошо, только пусть от стола каждая сама несет свой хлеб в кармане.

      – Ну конечно!

      – Иванова, смотри: я свой хлеб крупно посолю с обеих сторон.

      – Хорошо.

      – А я отрежу верхнюю корочку у всех моих кусков.

      – А я нижнюю!

      – А я уголки!

      – Mesdames, уговор, чтобы у всех хлеб был отмечен, тогда не будет никогда споров при разборке сухарей…

      И все пометили свои куски.

      Хлеб, не заворачивая, клали прямо по карманам, с носовым платком, перочинным ножом и другим обиходом. Затем в дортуаре хлеб этот наваливался в отдушник, на вьюшки, прикрывавшие трубу, и к вечеру он обыкновенно высушивался в сухарь. Дети грызли его с вечерним чаем или даже просто с водою из-под крана.

      Нельзя сказать, чтобы девочки голодали, кормили их достаточно, но грубо и крайне однообразно, вот почему они и прибегали к разным ухищрениям, чтобы только разнообразить пищу.

      – Ну и речь сказал Минаев! Ты заметила, как он странно говорит? – спросила Евграфова свою подругу Петрову.

      – Заметила, у него язык слишком большой: плохо вертится.

      – Петрова, вы говорите глупости, – заметила ей Салопова. – Бог никогда не создает языка больше, чем может поместить во рту. Промысел Божий…

      – Ну, поехала наша святоша… Довольно, Салопова, а то опять нагрешишь и станешь всю ночь отбивать поклоны… Он, душки, просто манерничает и потому мажет слова, – решила Чернушка.

      – Ну, теперь синявка Иверсон все платье обошьет себе новыми бантиками, ведь она за всеми холостыми учителями ухаживает.

      – А ты почем знаешь, что он холостой?

      – А кольцо где?! Я глядела, кольца у него нет!

      – Вот увидишь, еще на ком-нибудь из наших выпускных женится!

      – Ну да, так за него и пойдут! Они все Лугового обожали, ни одна не захочет ему изменить.

      Словом, когда после завтрака шли обратно в классы, на большую перемену, во всех парах только и было СКАЧАТЬ