Брак с Эрнестом Локхартом обернулся для Джулии величайшим разочарованием. Между тем она не могла сказать ничего плохого о своем муже, разве только то, что он был абсолютно неэмоциональным человеком, но ведь он и не обманывал ее на сей счет; она сама обманулась. В двадцать лет она позволила себе увлечься романтическими иллюзиями по поводу брака с мужчиной, бывшим на шестнадцать лет старше ее и казавшимся таким уверенным в себе и образованным на фоне, скажем, молодого Гарри Флетчера, который краснел и заикался в ее присутствии, но зато – как она поняла, хотя и слишком поздно, – просто обожал ее. Родители не заставляли ее идти под венец; напротив, она до сих пор помнила, как отец просил ответить предельно честно, уверена ли она в своем выборе, на что она произнесла свое твердое «да», легкомысленно считая, что за внешней сдержанностью Эрнеста Локхарта скрывается подлинная страсть. И только потом она увидела в своем муже аморфное и унылое существо, хотя и ревностно соблюдающее моральные устои в семье, но совершенно безучастное к ее страданиям. Если бы не дочь, которая родилась через год после свадьбы, она бы оставила мужа; как бы то ни было, она продолжала писать, развлекалась с подругами и не находила в себе сил ненавидеть мужа за то, что был он обделен страстями; только все острее чувствовала она, что тридцать лет прожиты напрасно.
И вот теплым весенним днем в доме выдающегося литератора она была представлена Фредерику Лидделу, последний сборник стихов которого она как раз прочитала неделей раньше. Вскоре они уже увлеченно беседовали в тихом уголке сада, устроившись на скамье в тени дуба. Они говорили так долго, что она потеряла ощущение времени. Ему было немного за тридцать, но выглядел он еще моложе, настолько утонченной была его внешность, а темные глаза, как показалось Джулии, излучали по-женски теплый и нежный взгляд. Волнистые темные волосы, уложенные в экспрессивном беспорядке, открывали широкий высокий лоб, на узком лице заметно выделялся волевой круглый подбородок. Он весь был как будто соткан из эмоций; его естественным состоянием была нежная меланхолия, какая-то особая мягкая грусть, устоять перед которой Джулия была не в силах, тем более что Фредерик, казалось, был начисто лишен коварства. Она умело отвергала ухаживания опытных искусителей вроде Гектора, мужа ее несчастной подруги Айрин, с которым любой женщине рискованно было оставаться наедине дольше пяти минут, но совершенно не привыкла к тому, чтобы ее слушали
СКАЧАТЬ