Дочь Клеопатры. Мишель Моран

Чтение книги онлайн.

      Вскоре все лошади до единой были на палубе.

      Октавиан очень пристально посмотрел на Александра и заметил вполголоса:

      – Мне говорили, твой отец был отменным коневодом.

      – Да, – отозвался он, отводя глаза.

      Цезарь кивнул, отвернулся и обратился к Юбе, словно память о нашем папе не стоила слишком долгих разговоров.

      – Надеюсь, мы все забрали из мавзолея?

      – Все до последнего таланта.

      Солдат, у которого было брюхо, прищурился на солнце.

      – А ожерелье девчонки? И диадемы?

      – Нитки с камешками, – фыркнул Юба. – Может, еще одежду с детей снимете?

      – Оставьте им то, что на них надето. Мы отплываем, – провозгласил Октавиан.

      Александр потянулся взять мою руку, но я попятилась.

      – Может, нам больше и не придется увидеть Мусейон… – Или дворец, или храм Исиды и Сераписа. – А я ведь ни разу не рисовала его с моря.

      – Мы вернемся, – печально промолвил брат, глядя поверх воды на мраморный город, построенный нашими предками в течение долгих столетий.

      Под ослепительным солнцем Александрия напоминала белоснежный маяк, зовущий домой величайшие мировые умы и души.

      – Я побуду здесь.

      – Октавиан уже на борту, – предупредил Александр.

      – Кого это беспокоит?

      – Уж тебя-то должно беспокоить, – ответил он, взяв Птолемея за руку, и с горечью человека, который более трезво смотрит на вещи, прибавил: – Ты видела, что было с нами за эти месяцы. Теперь и шагу не ступишь без его воли.

      Я все-таки не спешила покинуть причал и тронулась с места только после того, как за нами явился Агриппа.

      – Дверь закрывать нельзя, – наказал он, когда отвел нас троих в каюту, где мы с Александром обычно и жили во время морских путешествий с мамой. – Запираться – тем более.

      – Даже во время сна? – спросил Александр.

      – Даже тогда. Проголодаетесь – обращайтесь ко мне. Затошнит – выходите к поручням, только не вздумайте беспокоить Цезаря. – Агриппа кивнул за порог, где во внутреннем дворике, полулежа на кушетке, Октавиан склонился над свитком с тростниковым пером в руках. – Он занят с утра до ночи, много пишет, и если ему захочется шума, мы позовем рабыню с арфой.

      Мы с Александром посмотрели на Птолемея. Сможет ли семилетний мальчик хранить молчание целых два месяца кряду? Тем более при открытой двери.

      Опустившись на край кедрового ложа, я посадила братишку к себе на колени.

      – На корабле нельзя шуметь, понимаешь?

      Малыш усердно закивал, так что запрыгали золотые кудри.

      – А мама с нами поедет?

      Я посмотрела на Александра.

      – Нет, мамы не будет, – мягко промолвил он. – Ты что, забыл?

      На лбу Птолемея появились две крохотные морщинки.

      – Она ушла СКАЧАТЬ