Название: Олимпийские сонеты. Стихотворения
Автор: Дмитрий Олерон
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn: 978-5-91763-118-9
isbn:
Писавший под этим звучным псевдонимом Дмитрий Иванович Глушков вошел в историю литературы как «сибирский» поэт, хотя появился на свет в Париже 3 (16) сентября 1884 г.[1] Разгадка проста: его отец Иван Ионович Глушков, по рождению мещанин подмосковного города Верея, сначала стал народовольцем, а затем политическим эмигрантом. После его смерти в 1890 г. мать привезла Дмитрия в Россию, в Харьков, желая начать новую жизнь. Но отцовские гены оказались сильнее.
В декабре 1905 г. студент Харьковского университета (там же учился и Глушков-старший) Дмитрий Глушков был арестован за вооруженное сопротивление полиции при подавлении выступления на заводе сельскохозяйственных машин «Гельферих-Саде» (в советское время «Серп и молот»). Выступление организовал глава городской большевистской организации «товарищ Артем» (Ф.А. Сергеев), незадолго до того вернувшийся из Франции. Молодого человека выпустили на поруки, и он уехал в Вену, где слушал лекции в университете и работал переводчиком. Возможно, тогда он совершил путешествие в Грецию и побывал в Олимпии, которая произвела на него неизгладимое впечатление и позднее стала темой его главного произведения – «Олимпийских сонетов». В 1907 г. Дмитрий Иванович вернулся в Харьков и продолжил революционную деятельность, однако ни в одном их доступных мне источников не указывается его партийная принадлежность. Полагаю, что в силу народовольческой семейной традиции он мог быть близок к эсерам, а если бы он был большевиком, об этом бы непременно написали биографы. В 1908 г. Глушков снова оказался за решеткой. Продолжавшееся почти два года, следствие закончилось в июне 1910 г.: Временный военный суд Харькова приговорил его к четырем годам каторги с последующим пожизненным поселением в Сибири. Дмитрий Иванович был осужден «по обвинению по 1 части 102 статьи уголовного уложения за участие в преступном сообществе, составлявшемся для насильственного посягательства на изменение в России установленного законами основного образа правления».
Каторгу Глушков отбывал в «родном» Харьковском централе. Именно здесь он предпринял полный перевод «Трофеев» Эредиа. Вдохновлялся примером народовольца Петра Якубовича – человека из поколения его отца – который на Карийской и Акатуйской каторге, в кандалах, переводил «Цветы зла» Шарля Бодлера, отказываясь считать их автора «декадентом»? Перевод «Трофеев», увидевший свет только в 1925 г., на многие десятилетия стал основой литературной репутации Олерона, которая осталась несколько двусмысленной: с одной стороны жизнь подпольщика и каторжника, с другой – стихи если не «декадента», то явно «чуждого», «эстетствующего» автора.
Критика середины двадцатых встретила прекрасно изданный и изящно оформленный Марком Кирнарским томик (разгадка его появления – ниже) с нескрываемым недоумением. «Появление Эредиа на русском языке в данный момент довольно неожиданно, – писал в журнале «Печать СКАЧАТЬ
1
Изложение основных фактов его биографии: Сибирская советская энциклопедия. Т. 1. A-Ж. Новосибирск, 1929. Стб. 665;