Собрание сочинений. Том 9. Евгений Евтушенко

Чтение книги онлайн.

      Лингвистика, ты мысль и чувство,

      одна из нравственных основ.

      Как нет искусства для искусства,

      так нет на свете слов для слов.

      Лингвисты, вы средь злобных криков

      и овраждения идей —

      усыновит́ ели языќ ов

      и побратит́ ели людей.

      Русь подтвердила свое право

      жить, не склоняя головы,

      словарным вкладом Святослава,

      сказавшего: «Иду на вы!»

      И парижаночкам с присвис́ том

      казаки, ус крутя хитро,

      кричали со стремян: «Эй, быстро!» —

      Вот как произошло бистро.

      Негоже хвастаться спесиво,

      но атеистам на Руси

      и тем пришлось бурчать: «Спасибо»,

      забыв, что это: «Бог спаси».

      Звуча у Пушкина так дивно,

      язык наш корчится в тоске,

      когда пошлят богопротивно

      на нем, на русском языке.

      Язык – наш вечный воскреситель,

      не даст он правды избегать.

      На языке таком красивом

      так некрасиво людям лгать.

      Как бы неправда ни крестилась,

      на ней не вижу я креста.

      Есть пропасть меж словцом «красивость»

      и просто словом «красота».

      В сугробах гибли доходяги,

      а вот Исаевич не зря

      слова, забытые в ГУЛАГе,

      выписывал из словаря.

      Без словарей нам нет дороги,

      не победить ни смерть, ни страх.

      Со словарем нет безнадеги —

      надежды скрыты в словарях.

      Язык мой русский, снежно-хрусткий,

      в тебе колокола, сверчки

      и поскрип квашеной капустки,

      где алых клюковок зрачки.

      Ты и не думая зазнаться,

      гостеприимный наш язык,

      в себя воспринял дух всех наций

      и тем по-пушкински велик.

      Как страшно верить в гибель мира,

      а вместе с ним в кошмар конца

      Гомера, Данте и Шекспира.

      Флобера, Твена, Маркеса.

      Европе – Азия опора.

      Страх обоюдный позади.

      Нельзя без Ганди и Тагора,

      Акутагавы, Бо Цзю И.

      Судьбой балканской озаботив,

      моей Россией не забыт,

      мне руку подал Христо Ботев

      там, где когда-то был убит.

      Я с Гете, с Беллем не расстался,

      взяв у них столькое взаймы.

      Но я горжусь, что на рейхстаге

      по-русски расписались мы.

      Как ты приходишь, муза детства,

      тихонько проникая в нас,

      и почему не наглядеться

      во глубь твоих лукавых глаз?..

      Ты нас качаешь, колыбелишь.

      Твои слова – поводыри,

      и доверяется тебе лишь

      душа, зажатая внутри…

      Твой ритм, как с облаков звоночек.

      Мы еще поросль, СКАЧАТЬ