Минус-корабль. Алексей Парщиков

Чтение книги онлайн.

      Проспи до августа – сквозь сон всё разъяснится,

      там от замашек звёзд и сумрак боязлив,

      холодных яблок набожные лица

      уставятся на маятнички слив.

      Пока базары в ягодной ветрянке,

      где можно прыгать сквозь кружочки цен,

      где у прилавков в пышной перебранке

      ты – как на сцене, среди сцен!

      Стручки прозрачные термометров присохли

      к окошкам позвоночником шкалы,

      над пристанью в испарине и соли

      по шею в ртуть вошёл предел жары.

      Проспи до августа! Луны крошится эллипс,

      и светится песчаник вслед ступням,

      салюты крючьями вонзились и осели,

      как ласты, подбегая к небесам.

      И стружки ржаний будоражат сон

      на бритых, словно рекруты, покосах,

      а между алебардовых осок

      луна растянута на тросах.

      В подземельях стальных, где позируют снам мертвецы,

      провоцируя гибель, боясь разминуться при встрече,

      я купил у цветочницы ветку маньчжурской красы —

      в ней печётся гобой, замурованный в сизые печи.

      В воскресенье зрачок твой шатровый казался ветвист,

      и багульник благой на сознание сыпал квасцами.

      Как увечная гайка, соскальзывал свод с Близнецами,

      и бежал василиск от зеркал и являлся на свист.

      Статичны натюрморты побережья:

      трофеи солнца и мясная лавка,

      где нас вода ощиплет и разрежет,

      чтоб разграничить голову и плавки.

      Засовы ящериц замкнут на валунах

      безмолвие. Оно застрянет комом.

      Висит, модели атома верна,

      сферическая дрёма насекомых.

      Соборное вместилище лесов.

      Высоковольтный дуб на совести заката.

      И глупая лоза. И куклы сов.

      И польский камышей. И зависть музыканта.

      Тот город фиговый – лишь флёр над преисподней.

      Мы оба не обещаны ему.

      Мертвы – вчера, оживлены – сегодня,

      я сам не понимаю, почему.

      Дрожит гитара под рукой, как кролик,

      цветёт гитара, как иранский коврик.

      Она напоминает мне вчера.

      И там – дыра, и здесь – дыра.

      Ещё саднит внутри степная зона —

      удар, открывший горло для трезвона,

      и степь качнулась чёрная, как люк,

      и детский вдруг развеялся испуг.

      Как бережно отпаривают марку,

      снимается с Днепра бумажный лёд.

      Переводной картинкой каждый год

      мне кажутся метаморфозы марта.

      И СКАЧАТЬ