Стихотворение Владислава Ходасевича «Обезьяна»: Комментарий. Всеволод Зельченко
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Стихотворение Владислава Ходасевича «Обезьяна»: Комментарий - Всеволод Зельченко страница 15

СКАЧАТЬ проходила по западным губерниям России, Крыму и Армении) не порождало пораженческих настроений[150], а таврический губернатор Н.Н. Лавриновский распорядился расклеить на улицах Феодосии, куда съехались наблюдать затмение ученые со всего мира[151], специальное объявление: «Предупреждаю, что затмение есть явление обычное и отнюдь не должно быть истолковано как предзнаменование каких-либо чрезвычайных событий в связи с наступившими военными временами»[152].

      Среди других астрономических явлений тех месяцев – обильные метеорные дожди («они пересекали небо во всех направлениях, катились огненным потоком и невольно наводили на мысль о „знамении небесном“»)[153] и комета Делавана, «la comète de la guerre», которую Пяст и Кульбин высматривали в сентябрьском небе Куоккалы[154]. Природа и ее хроникеры словно бы методично воспроизводят список казней египетских: перед войной Кавказ, Бессарабия и Украина жестоко пострадали от ураганов[155] и от небывалого нашествия мышей[156], над Петербургской губернией пронеслись тучи стрекоз[157], в Житомире выпал кровавый дождь[158]. Но, безусловно, главным элементом в мифологии военных предвестий стали горящие леса, и «Обезьяна» Ходасевича – по слову В.В. Вейдле, «лучший памятник тому июлю, началу войны, через пять лет белыми стихами ему воздвигнутый»[159] – недаром начинается и заканчивается ими.

      Необычно теплая погода, наблюдавшаяся с первых недель 1914 года (в феврале температура побила сорокалетний рекорд), весной вызвала наводнения, а к лету – тяжелейшую засуху. По всей России устраивались крестьянские молебны о дожде: там, где закоренелый горожанин А.В. Чаянов любуется архаической атмосферой («Нравы и обычаи жителей здешних, уклад их жизни еще не вышли из XVII века. Каждую неделю здесь проходят чудотворные иконы, звон колокольный почти не смолкает, а лесные пожары застлали все какой-то сказочной лазоревой дымкой»[160]), более проницательный Есенин улавливает отчаяние («Заглушила засýха засевки, / Сохнет рожь, и не всходят овсы. / На молебен с хоругвями девки / Потащились в комлях полосы…»). К концу июня лесные и торфяные пожары обратились в национальное бедствие, охватившее огромную территорию от балтийских губерний до Дальнего Востока – впрочем, так же, пусть и в заметно меньших масштабах, обстояло дело и в 1911, и в 1912 годах[161]. 2 июля Горький писал сыну из поселка Мустамяки на Карельском перешейке:

      Лето – отвратительное, дикая жара, в двадцати губерниях – лесные пожары. Недавно был лесной пожар в трех верстах от деревни, где я живу, выгорело 5 тысяч десятин, целую неделю стоял густой дым, дышать нечем. А около станции – за 6 верст от дома, где я живу, – и сейчас горит торфяное болото.

      В Шлиссельбуржском уезде пожар так разыгрался, что возникло опасение, как бы не взорвались пороховые заводы и пироксилиновый, – случись это – Петербург СКАЧАТЬ

<p>150</p>

Стандартный набор материалов о затмении в газетах августа 1914 года состоит из трех элементов: справки астронома, разъясняющей механизм явления; набора анекдотов о влиянии затмений на исторические события, с непременными Никием, Александром Македонским и Колумбом; и, наконец, фельетона о том, что истинное затмение совершилось в умах немецкого и австрийского императоров и будет развеяно силой русского оружия, – таким образом, символичным предлагалось считать не исчезновение солнца, а его неминуемое возвращение.

<p>151</p>

В их числе был, между прочим, Э. Финлей-Фрейндлих, отправившийся в Крым по просьбе Эйнштейна, чтобы астрономическими наблюдениями проверить общую теорию относительности; выполнить задачу он не сумел, так как после начала войны был интернирован (Crelinsten J. Einstein’s Jury: The Race to Test Relativity. Princeton, 2006. P. 76–84).

<p>152</p>

П. П-н. Солнечное затмение (Письмо из Феодосии) // Раннее утро. 1914. № 181. 8 авг. Приказ командующего Первой армией генерала П.К. фон Ренненкампфа от 30 июля обязывал офицеров разъяснять солдатам природу затмения – но в то же время и «обратить внимание, что померкшее солнце ‹…› будет на юго-западе, как раз над станом и землей врага» (цит. по: Бахурин Ю.А. Русская военная авиация в 1914 году // Исторический вестник. 2014. Т. 8 [155]. С. 107). 7 августа Б.В. Никольский, недоумевая, почему германская армия до сих пор не атаковала вторгшиеся в Восточную Пруссию русские войска, усматривал причину в затмении: «И знаете что: не выжидает ли затмения Вильгельм? Ведь оно завтра и носит название „русского“. На войне ведь ничем пренебрегать не следует. ‹…› Пройдет затмение – и с Богом. Оно пройдет, притом, за нашим тылом. Ну, а затем – будем ждать» (Никольский Б.В. Дневник: 1896–1918 / Изд. подгот. Д.Н. Шилов, Ю.А. Кузьмин. СПб., 2015. Т. 2. С. 199; ждать не пришлось, битва при Гумбинене произошла в тот же день).

<p>153</p>

Аксакова-Сиверс Т.А. Семейная хроника. Париж, 1988. Кн. 1. С. 237.

<p>154</p>

Пяст В.А. Встречи / Сост., вступ. ст., науч. подгот. текста, коммент. Р.Д. Тименчика. М., 1997. С. 188. Несколькими месяцами позже П.П. Потемкин будет воображать сияние этой кометы над Парижем во время налета немецкого аэроплана («Комета»), а Вяч. Иванов – в дни битвы на Марне («Суд»); в фантазии Изабеллы Гриневской ее видит в пророческом сне бельгийский король Альберт (Гриневская И.А. Поклон героям. Пг., 1915. С. 40). Ср. также стихотворение Елизаветы Полонской «1914» (1919), вошедшее в цикл «Знаменья» из одноименного сборника: «Недаром знаменья грозящие даны: / Затмилось мраком солнечное лето, / И сто ночей клонилась с вышины / Зловещая Галлеева комета» (Полонская Е.Г. Стихотворения / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Б.Я. Фрезинского. СПб., 2010. С. 80; в комментариях напрасно приводятся сведения о комете Галлея). Полонская встретила войну во Франции, и поэтому ее стихи выбиваются из стилистики русских перечней знамений: место губительной засухи и пожаров занимает идиллия плодородия.

<p>155</p>

«Приехал оттуда инженер и говорит, что творится нечто небывалое – „стихии обезумели“. И при этом – полагают неизбежной чуму» (Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. М., 2004. Т. 11. С. 113; 2 июля). Об этих ураганах как о знаке войны см., например: Цветаева А.И. Воспоминания: Авторская ред. с восстановленными купюрами / Изд. подгот. С.А. Айдиняном. М., 2008. Т. 2. С. 322–326; Мать Мария [Скобцова; Кузьмина-Караваева Е. Ю.]. Указ. соч. С. 87.

<p>156</p>

Россиков К.Н. Мышиная напасть в 1914 г. в Европейской и Азиатской России // Бюллетень о вредителях сельского хозяйства и мерах борьбы с ними (Харьков). 1915. № 2. С. 1–6 (по подсчетам автора, бедствие затронуло тридцать губерний). Ср.: «В народе упорно держатся темные слухи, что нашествие мышей не к добру: либо к голоду, либо к войне. Настроение всюду подавленное» (Нос В. Нашествие мышей // Речь. 1914. № 160. 15 июня).

<p>157</p>

Кайгородов Д.Н. Саранча в Петербурге // Новое время. 1914. № 13712. 16 мая; Аверин В.Г. О массовом лёте стрекоз летом 1914 г. в Европейской России // Бюллетень о вредителях сельского хозяйства и мерах борьбы с ними. 1915. № 2. С. 16–22. Ср.: «Люди считали это плохим предзнаменованием» (Руханен У. В вихрях века: Воспоминания и очерки / Пер. с финск. Э. Топпинен. Петрозаводск, 1991. С. 13). Петроградский вагоновожатый-графоман И.Д. Герасимов посвятил первой годовщине события поэму «Появления летевшей стрекозы», где сравнивал насекомых с немецкими аэропланами и признавался задним числом: «Я подумал про себя / Что так не обойдется / Какое-либо бедствие в стране / Скоро знать начнется» (Сборник стихотворений и рассказов из настоящего времени самоучки крестьянина Ив. Дм. Герасимова. Пг., 1916. Ч. 2. С. 25; о Герасимове и об этих стихах см.: Успенский Л.В. Указ. соч. С. 175). Ср. также стихотворение «Перед войной» художницы Марии Шрётер, жившей в то лето в Стрельне: «Туча стрекоз золотых, но на небе лазурном ни тучи, / Туча стрекоз, и народ робко твердит: „Не к добру!“» (Шретер М.В. Палитра. Пг., 1915. С. 15–16; об авторе: Николаева Т.И. Виктор Шретер. Иероним Китнер. СПб., 2007. С. 199 сл.).

<p>158</p>

«Очевидно, вихрь подхватил где-нибудь красный песок. Перед моим домом повалило огромный тополь. Народ усмотрел в этом знамение надвигающегося бедствия. Тяжелое впечатление оставило это явление природы…» (Путь моей жизни: Воспоминания Митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.П. Манухиной. М., 1994. С. 228). Местная газета, впрочем, сообщает о дожде огненном: «Искры падали наподобие дождевых капель. ‹…› Проходившие в это время по улице рассказывали, что видели, ‹как› нечто вроде огненного шара, из которого и сыпались искры, ударившись о дерево, находившееся во дворе архиерейского дома, возле ворот, распилило дерево пополам» (Жизнь Волыни. 1914. № 176. 12 июля).

<p>159</p>

Вейдле В.В. Воспоминания. С. 8.

<p>160</p>

Письмо Н.П. Макарову из Углича от 7 июля 1914 года: Чаянов А.В. Избранное: Статьи о Москве. Письма (1909–1936) / Примеч. С.Б. Фроловой. М., 2008. С. 157.

<p>161</p>

Ср. трезво-ироничную оценку опытного государственного чиновника: «По заведенному в последние годы порядку в Тверской, Новгородской и Петербургской губерниях горели торфяные болота, и воздух на многие версты кругом был пропитан едким дымом» (Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника / Подгот. текста и коммент. Н.П. Соколова. М., 2000. С. 643). В разгар пожаров Лесной департамент, избрав своеобразный способ успокоить население, уверял, что «лесные пожары в казенных владениях текущего периода не могут считаться устрашающими по сравнению с размерами выгорания казенных лесов в предшествовавшие годы» (Утро России. 1914. № 156. 8 июля). См. ниже примеч. 86.