Футболка женщины с места «21F» на первый взгляд была проще самой простой простоты. На ней не имелось ни отстрочки, ни вышивки, ни стразов, ни неназойливого логотипа где-нибудь у плеча. Но по глубокому черному цвету, по посадке, по ощутимой мягкости – еще по чему-то, необъяснимому, но несомненному – я понял, что это вещь из фирменного бутика.
Бюстгальтер, угадывающийся невнятно, тоже был явно не китайским.
Черная юбка – обманчиво скромная – заканчивалась не выше и не ниже, а на лучшем уровне при положении «сидя».
Ноги были длинными; их не портили колени, чуть более узкие, нежели я любил.
Довершали облик туфли.
Насыщенно красные, без дешевых финтифлюшек, они давали возможность оценить качество матовой кожи и не отвлекали от главного.
Женщина, несомненно, была слишком хороша для дряхлого «Боинга», летящего в суетливую Анталью.
Она попала сюда случайно.
Но и это меня не интересовало.
Отвернувшись, я посмотрел в проход, где раздавался какой-то лишний шум.
Мрачная малиновая бортпроводница перераспределяла многодетное семейство, которому не нравилась определенная билетами рассадка. Ситуация являлась обычной: мамаши с детьми всегда были готовы пройти по головам, а молодые стюардессы донельзя любили гонять с места на место одиноких мужчин моего возраста. Но левая соседка своей прочностью напоминала «Титаник», севший на мель еще в Саутгемптоне. А женщина в красных туфлях, несомненно, выцарапала бы глаза кому угодно, посягнувшему на ее покой около иллюминатора. Мое срединное кресло само по себе вряд ли кого-то интересовало и я мог не волноваться.
Конечно, пересесть не представляло проблем, да и новое место вряд ли бы оказалось хуже, потому что хуже этого быть не могло.
Но я терпеть не мог ни детей, ни их матерей. Я вообще не выносил вторжения в свое личное пространство, а уж погрузившись в отпускную нирвану, не шевельнул бы пальцем, даже начни кто-то умирать у меня под боком.
Суета в проходе продолжалась, она начала утомлять.
Несмотря на уже медленно сосущую тоску по жене, мне хотелось поскорее улететь из этого хмурого города.
Приготовления к полету, кажется, не в меру затянулись.
Для того, чтобы выглянуть в иллюминатор, мне пришлось выпрямиться: спинки кресел еще стояли прямо, черный бюст загораживал обзор. Из-за него я видел лишь мокрое крыло, отблескивающее без энтузиазма. Еще не взлетев, оно уже устало.
Отметив это, я невольно покосился на антрацит.
–…Что вам так не дают покоя мои ноги?
Голос соседки оказался таким же уверенным, как и ее профиль.
Я вздрогнул, повернулся к ней – глаза были темно-карими.
– Они что, вам так понравились?
– А вы были бы рады, если бы ваши ноги давали покой одинокому мужчине?
Легкий СКАЧАТЬ