Русская литература пушкинской эпохи на путях религиозного поиска. Тимофей Веронин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ смерти поэта. Он, подобно другим, вспоминал тишину и тепло его души:

      Я видел вечер твой. Он был прекрасен!

      В последний раз прощаяся с тобой,

      Я любовался им: и тих, и ясен,

      И весь насквозь проникнут теплотой[96].

      А далее пытался определить то, что было главным достоинством души почившего поэта. «В нем не было ни лжи, ни раздвоенья, / Он все в себе мирил и совмещал»[97], – говорит Тютчев. Действительно, Жуковский был всегда примиряющим и соединяющим началом. Он, с одной стороны, стал проводником европейской культуры в России, но с другой – в последние годы жизни свидетельствовал об истинности православной веры на Западе. Он был дружен со многими представителями либеральной интеллигенции, но всю жизнь исповедовал верность самодержавию, благоговение перед царской властью, дерзая при этом испрашивать у царя милость декабристам и другим политическим преступникам. В собственной личности он соединял склонность к возвышенной задумчивости, глубокую религиозность и непосредственную детскую веселость, о которой вспоминали многие его современники.

      Важнейшее качество души Жуковского, по мнению Тютчева, – это целомудрие, понятое в изначальном смысле этого слова как способность к неповрежденному цельному мировосприятию. Соединение голубиной простоты и змеиной мудрости дало возможность Жуковскому обрести духовную чистоту и внутренний строй: «Душа его возвысилась до строю, / Он стройно жил, он стройно пел»[98].

      Строй, то есть верный порядок, верную иерархию внутренних ценностей, выделяет Тютчев в Жуковском. Мысль о вечности, о духовном мире главенствовала в его сознании; душевное и физическое стремилось встать в подчиненное положение по отношению к духу. Особенно в последние годы Жуковский ясно осознал небесное предназначение человека и постоянно устремлял свой внутренний взор к таинственной цели человеческого бытия. Оттого-то в памяти и Бенедиктова, и Майкова он остался святым старцем, проповедником мистических истин.

      И этот-то души высокий строй,

      Создавший жизнь его, проникший лиру,

      Как лучший плод, как лучший подвиг свой

      Он завещал взволнованному миру[99].

      Так продолжает свои поэтические размышления Тютчев, утверждая, что не столько само художественное творчество, сколько духовное устроение его души есть главное достоинство Жуковского. Оно, конечно, просвечивает сквозь художественные произведения, слышится в гармонии стиха, но до конца познается только в личном общении с ним. Он завещал миру, взволнованному за несколько лет до его смерти бурей революций, свой внутренний порядок. Ведь революция, по мнению самого Жуковского, есть уничтожение должного строя, разрушение священного трепета перед таинством власти отеческой, государственной и Божьей. И Жуковский, исполненный благости и привета ко всем, горячо ненавидел любые проявления революции, видя в ней сознательное разрушение христианского строя старой Европы. Личность Жуковского высится посреди европейского мира как смиренномудрый вызов взволнованной толпе, как призыв к миру и благоволению.

СКАЧАТЬ