Жизнь в моей голове: 31 реальная история из жизни популярных авторов. Джессика Беркхарт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ футов от вас, и не слышать, как вы нас зовете.

      Мама живет в своем пространственно-временном континууме, в котором на перемещение в пространстве не требуется времени. Многие годы я предполагала, что унаследовала ненадежное представление о времени от нее. Она может содержать дом в порядке, но один из углов всегда будет погружен в хаос. Свои неудачи в домашнем хозяйстве я рассматриваю как те захламленные углы, возведенные в высокую степень. Поддерживать порядок и режим для меня всегда трудно. Мое тайное желание заключается в том, что пусть весь мир сгорит, а затем можно будет восстановить порядок одним безумным усилием. Часто моя энергия для этой работы, достойной Геркулеса, истощается прежде, чем дело завершено и комнаты оказываются приведенными в бо́льший беспорядок, чем до уборки.

      Очевидно я не могу поставить либо маме, либо папе диагноз СДВГ, но, думаю, будет справедливо наградить им всю нашу семейку.

      И как я умудрилась прожить до 2015 года, не распознав, что у меня СДВГ?

      Ключ к загадке, наверно, состоит в том, что мой СДВГ не похож на СДВГ, о котором я слышала в раннем возрасте. Об этом я еще поговорю.

      Я росла, веря, что люди с СДВГ вечно дерутся в школе и постоянно гиперактивны. Я думала, он касается в основном мальчиков и что все имеющие его люди – дети, что СДВГ надо просто перерасти.

      Мне же в школе, напротив, было легко. Я процветала в недвусмысленно названной «золотой» читательской группе, меня выбирали представлять школу в различных конкурсах и на олимпиадах. Я была далеко не гиперактивной, а склонной к глубокой сосредоточенности и ненатуральной неподвижности, когда оказывалась погружена в свои мысли, что является классическим признаком в основном невнимательной разновидности СДВГ.

      Когда я оглядываюсь назад, то замечаю и другие признаки… Подростком я была печально известна поражающей невнимательностью к окружению. Родители могли переставить мебель, купить новую картину, снести стену, а я всего этого не замечала. Мне нужно было указать на новшества.

      В детском саду я предпочитала взрослую компанию. Другие дети, шумящие и мельтешащие, выводили меня из равновесия. Я сказала педиатру, что у меня болит от них голова. В три года я настояла на том, что буду тихо читать, когда меня везут в детский сад. В начальной школе я часто погружалась в чтение до такой степени, что приносила книгу в столовую и ставила ее перед тарелкой, как щит. Когда какой-нибудь другой ребенок спрашивал: «Почему ты все время смотришь вверх?» Я отвечала: «Просто думаю».

      Мои странности относили на счет высокого умственного развития и творческих способностей – всем бы такие проблемы, – а когда я стала старше, то на ОКР. Обсессивные мысли бывает трудно отличить от проблем с вниманием, а такая черта характера человека с OKР, как перфекционизм, может маскировать бездумные ошибки и незаконченные проекты, свойственные больным СДВГ. В моей неакадемической жизни никому не приходило в голову заставлять меня сосредотачиваться СКАЧАТЬ