Театр и жизнь. Записки старой провинциальной актрисы. Маргарита Анатольевна Оконечникова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мы, так сказать, встали на ноги – прости Господи! – все задницы готовы были лизать даже нам с Лариской, не говоря уже о родителях. Детский ум никак не мог этого вместить.

      А! А про ноги-то свои, т.е. ступни, которые собирались мне ампутировать, я еще не написала! Ведь война – и, боясь гангрены, всем солдатам это делали не рассуждая. А ведь если бы была возможность полечить, насколько бы безногих мужчин было бы тогда меньше. Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты дал мне эту возможность и мамочкиными стараниями оставил меня с ногами. Мамочка вымачивала мои ступни в растворе из воды и порошка, данного в больнице, осторожно промокала с ног раствор сухой тряпочкой, чем-то смазывала и очень нежно (до сих пор помню ее нежные ручки) оборачивала чистыми тряпочками. А сверху аккуратненько надевала носочки, связанные ее ручками из льняных нитей. Там лен произрастал целыми полями, и мамочка научилась его и теребить, и чесать, и прясть – во как!

      На другой день носки снимались (это еще тогда, когда я не ходила), и отец с мамочкой выносили меня на воздух, сажали на завалинку. Отец принес кучку песка, которая лежала у моих ног, и я сидела и делала куличики. Деревенские ребята надо мной смеялись, т.к. такой «глупой» игры они не знали. Потом я их научила, и они с удовольствием со мной играли и «в ножичек», и «в магазин», как мы играли в Ленинграде до войны.

      Затем мои забинтованные ступни опускали в такой же теплый раствор, в котором я сидела не менее получаса, и только тогда мамочка начинала отлеплять так называемый бинт очень осторожно, т.к. мне было больно. И вот в одно утро она отлепляет – а на тряпочке лежит половинка безымянного пальца с правой ноги, культя же покрыта тоненькой розовой кожицей.

      Мама от ужаса завизжала (а маме-то 27 лет всего было), а я ее успокаиваю тем, что мне ведь совсем не больно. Этим, можно сказать, и закончилось самое страшное с моими ногами. Конечно, всю мою жизнь они у меня распухали и ныли при морозной погоде, но, слава Господу, я до сих пор топаю по ступенькам вниз и вверх, а в бытность мою на сцене надевала модные туфельки на шпильках (правда, как правило, на размер больше). Вот!

      Дальше отец пишет, что в апреле 1943 г его вызвали на перекомиссию в Шексну. И там определили, что зрение ухудшилось – а что самое страшное, он его терял совсем, когда нервничал. Врачи послали на рентген, дали нестроевую. Через неделю вызвали за назначением. И назначили его агентом по заготовкам сельхозпродуктов для N-ской части 3-го Прибалтийского фронта.

      Я помню, какую бурную деятельность он развернул. Добыл через председателя себе помещение для «живности» – помню, что там стояли кони, а в стойле сбоку бараны. Через короткое время за ними приезжали, чтобы отправить лошадей на фронт, а баранов на мясо тоже для фронта. В помещении же для вещей и продуктов были, помню, и хомуты, и запчасти для сельхозтехники, шины и прочее, а кроме того, крупы, соль, сахар, спички, чай. Например, одна плитка плиточного чая стоила десяток яиц, а коробок спичек одно яйцо, и т. п.

      Так СКАЧАТЬ