Театр и жизнь. Записки старой провинциальной актрисы. Маргарита Анатольевна Оконечникова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ думала, писать об этом или не писать… Отец в произошедшем не кается – только пишет, «заспали сыночка». Конечно же, Боренька уже должен был умереть, но… Он не грыз сухарики вместе с нами – устал, заснул, – и мы оставили ему на «когда проснется». А дежурил над нами в эту ночь отец. Он, конечно, безмерно устал и… заснул. Боренька проснулся и попросил «кушать», как Юрочка перед смертью у тети Маруси. Но она тогда дала ему чайную ложку сахарного песку, а отец вместо этого заорал по своему обыкновению:

      – Спать сейчас же!

      Боренька и заснул…

      Не знаю, мучило ли отца это? Неужели нет? Прости меня, Господи!

      Итак, два дня пытались дозвониться до сельсовета в Андрюшине – не отвечает. Отец пошел по начальству. Чередов распорядился дать лошадь. Взвалили вещички, сели сами, довезли меня до больницы, сдали в стационар, а Бореньку – как пишет отец – повезли в морг, но там для него места не оказалось.

      – Только если завтра, – сказали.

      Отец понес обратно. Как он пишет: «Несу – упаду – и опять несу». И он оставил тельце около морга.

      – Прощай, сыночек! – и бегом оттуда, пока не поймали.

      Вернулись на вокзал. Опять отец с тетей Ниной взяли чайник и кастрюлю, пошли в столовую и на талоны, выданные уже Чередовым, сами там пообедали и нам принесли полный чайник пшеничного супа и кастрюлю ячневой каши. В Андрюшино позвонили из исполкома (от Чередова), и назавтра приехали за нами из Андрюшина днем на дровнях. Погрузили вещички и Лариску-ириску, а сами едва плелись следом, хотя иногда, когда мамочка уже почти падала, отец подсаживал ее на дровни. Темнело. В пятнадцати километрах остановились в деревне на ночь. В Андрюшино приехали на следующий день днем.

      11 декабря 2014

      Что было со мной – помню фрагментарно. В стационар привезли меня после обеда. Сначала, я думаю, меня осмотрели. По рассказам мамочки знаю, что обе ступни мне решили ампутировать, боясь гангрены, т.к. обморожены они были кардинально, обе были сизо-красно-желто-синего цвета, это я помню. Да и как могло быть иначе – люди городские, о валенках не имели понятия. На моих ногах были чулочки в резиночку и мальчиковые ботиночки на шнурочках, купленные еще до войны, поэтому только-только налезавшие. А если учесть, что они не снимались во время всего нашего путешествия из дома, то на распухших ногах они были совсем туго. Правда, «для тепла» на них были натянуты галошки с той самой знаменитой красной байковой подкладкой.

      Ампутировать! Мамочка в отчаянии! Умоляет не делать этого! Ведь девочка – как же она потом будет жить? Начали по возможности лечить, т.к. мамочка обещала через несколько дней вернуться за мной. Но время наступило такое, что лед на Шексне начал трогаться: пройти по нему нельзя, а пароход и лодки еще не начали ходить. Вот и разлучили нас – я на одном берегу, они на другом.

      А меня первым делом раздели, одежду в санобработку, голову обрили, а все мое тело СКАЧАТЬ