Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века. Евгений Борисович Глушаков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ролей в мировом оперном репертуаре выгодно подчеркивали природную красоту и темперамент исполнительницы и, конечно же, способствовали новому увлечению поэта. Вновь и вновь приходил Блок на представления этой оперы с полюбившейся ему примадонной.

      Памятуя о недавнем провале с Волоховой, на этот раз Александр Александрович повёл любовную интригу гораздо продуманнее и тоньше. Сначала – постоянное до назойливости посещение её спектаклей с «пожиранием глазами» из первых рядов. Только в феврале следующего года поэт решился на письма к актрисе, поначалу анонимные. В них присутствовали и страстные признания, и намёки на некое имя, ей известное. А 22 марта вместе с посланием Блок передаёт и экземпляры своих уже вышедших книг. Прилагает и новые стихи, обращённые к ней. Спрашивает разрешения на посвящение.

      Ты – как отзвук забытого гимна

      В моей чёрной и дикой судьбе.

      О, Кармен, мне печально и дивно,

      Что приснился мне сон о тебе.

      Вешний трепет, и лепет, и шелест,

      Непробудные, дикие сны,

      И твоя одичалая прелесть —

      Как гитара, как бубен весны!

      И проходишь ты в думах и грёзах,

      Как царица блаженных времён,

      С головой, утопающей в розах,

      Погружённая в сказочный сон.

      Спишь, змеею склубясь прихотливой,

      Спишь в дурмане и видишь во сне

      Даль морскую и берег счастливый,

      И мечту, недоступную мне.

      Видишь день беззакатный и жгучий

      И любимый, родимый свой край,

      Синий, синий, певучий, певучий,

      Неподвижно-блаженный, как рай.

      В том раю тишина бездыханна,

      Только в куще сплетённых ветвей

      Дивный голос твой, низкий и странный,

      Славит бурю цыганских страстей.

      Через несколько дней после «саморассекречивания» поэта они познакомились. Дельмас оказалась куда непосредственнее, чем Наталья Николаевна, и понапрасну Блока не мучила. Это притом, что сам он пытался направить возникающее между ними чувство в привычное русло любовной драмы и делал многозначительные намёки: «…искусство там, где ущерб, потеря, страдание, холод… Таков седой опыт художников всех времён, я – ничтожное звено длинной цепи этих отверженных…»

      Однако Любовь Александровна не спешила его отвергать. Во-первых, Блок ей нравился. Во-вторых, никакого ущерба, а тем более страданий и холода её жизнерадостный кипучий темперамент отнюдь не предполагал. К тому же, роман с известным поэтом был явно к лицу этой роскошно-красивой женщине, делая её ещё заметнее и привлекательнее.

      Ими попросту любовались: «Прочитав стихи на эстраде, он перешёл в публику и занял место рядом с Л.А. Андреевой-Дельмас. Она была ослепительна, в лиловом открытом вечернем платье. Как сияли её мраморные плечи! Какой мягкой рыже-красной бронзой отливали и рдели её волосы! Как задумчиво смотрел он в её близкое-близкое лицо! Как доверчиво СКАЧАТЬ