Бег на тонких ногах. История одного иммигранта. Рон Палин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ для обуви. На моё пятнадцатилетие тётя вручила мне слегка потрепанный томик «Легенды и мифы Древней Греции» с печатью городской библиотеки на 42 странице. Откуда у этой всеми уважаемой родственницы могло взяться такое пренебрежение и нелюбовь к нашей семье? Тётя упрекала мою мать в том, что мне позволено слишком много, что я всё время занят учёбой и расту эгоистом. Казалось, что даже её юбка в складку, скрывающая широкие бёдра и тяжёлый зад, укоряла и упрекала меня в слишком легком взгляде на окружающий мир, в самонадеянности и надежде на счастливое «авось». Все мои попытки уменьшить тётину враждебность встречались с упорным сопротивлением. Вы, как врач-психиатр… извините, как адвокат, должно быть, часто сталкиваетесь с пациентами, похожими на мою тётю.

      Я прервал свой рассказ и замолчал. Адвокат показал мне рукой на записывающее устройство и подал мне знак продолжать.

      – Болезненное состояние, которое я вызывал в своей тёте, можно было бы назвать родственным отторжением. Именно по праву родства она решила раз и навсегда, что я являюсь недостойным, жалким и непутёвым существом. Мои успехи в учёбе она преуменьшала и приписывала их усидчивости и хорошей памяти. Тут же добавляя, что в стране и без меня хватает деревенских философов и лингвистов. Мне казалось, что если бы у неё была возможность стереть всё начисто из моей головы, как из компьютерной памяти, то она бы сделала это незамедлительно одним или двумя настойчивыми щелчками. Это принесло бы ей ощутимое, но недолговременное облегчение. Ведь ненавидела она меня целиком, уничтожение моего внутреннего мира не удовлетворило бы её: до тех пор, пока я со своей внешностью находился поблизости, моё присутствие продолжало бы вызывать у неё гневные порывы и припадки.

      Записывающее устройство вновь зашипело и замигало. Адвокат встряхнул головой. Но шипение прекратились так же неожиданно, как началось. Раздался хлюпающий звук удовлетворения и лампочка погасла.

      – Вот, пожалуй, и всё. Осталось только рассказать о том, что послужило последним толчком для моего отъезда заграницу. Решение было принято в один день и, как часто в таких случаях бывает, обратного пути уже быть не могло. О главной причине догадаться не трудно. Трудно исчерпать всю глубину нелюбви, которая исходила от моей всеми уважаемой тёти и непосредственным объектом которой был я. Трудно было испытывать неудачи при бесчисленных попытках примирения и думать о том, как счастлив я бы мог быть, если бы всё сложилось иначе. Легче было просто смириться со своим уделом, ждать и надеяться на лучшее. Когда мне исполнилось двадцать два года, огромную страну, в которой я родился, разбил старческий паралич. Главный коммунист, недалекий деревенский парень, только и делал, что болтал часами по телевизору. Какую весть хотел он донести до нас, своих преданных и безропотных поданных, ценящих больше на свете своё неведение? СКАЧАТЬ