Петербургское действо. Том 1. Евгений Салиас де Турнемир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Когда он согрешил, то ангел Господень явился к нему, захватимши с собой меч огневидный, и погнал его с Евой вон. И надо полагать, что путем-дорогою он их важно пробрал. А то чего ж было и меч оный с собой брать.

      А между тем у этого «нашего лешего» было золотое сердце, которое он сдерживал, как неприличный, по его мнению, атрибут солдата, и только изредка оно заявляло себя. Родственника своего единственного в мире, юношу Шепелева, Квасов полюбил сразу и начал уже обожать.

      XIV

      Когда Шепелев вошел в свою горницу, то услыхал рядом кашель проснувшегося и уже вставшего дяди. В щель его двери проникал свет.

      Через минуту Аким Акимыч вышел из своей горницы в коротком нагольном полушубке и в высоких сапогах. Он всегда спал одетый, а белье менял только по субботам, после бани. Спал же всегда на деревянной лавке, подложив под голову что придется. Он объяснял это так:

      – На перинах бока распаришь, а вечерними раздеваньями только тело зазнобишь и простудишься. После пуховой перины везде будет жестко, а после моей перины (то есть дубовой скамьи его), где не ляг, везде мягко. А на ночь раздеваться – это не по-русски. Это немцы выдумали. В старые годы никто этого баловства не производил, хоть бы и из дворянского происхождения.

      Войдя со свечой к юноше, названому племяннику, которого он из любви считал долгом учить уму-разуму и остерегать от мирских искушений, Аким Акимыч поставил свечу на подоконник и стал в дверях, растопыря ноги и засунув руки в карманы тулупчика. Он пристально уперся своими маленькими, серыми, но ястребиными глазками в глаза молодого питомца. Шепелев, сидя на кровати, снимал холодные и мокрые сапоги. Сон одолевал его, и он не решался начать тотчас же рассказывать дяде все свое ночное приключение, а мысленно отложить до утра. Постояв с минуту, Квасов вынул из кармана тавлинку с табаком и высоко поднял ее в воздухе, осторожно придерживая между двумя пальцами.

      – Сколько их? – мыкнул он важно, но шутя.

      Шепелев, начавший раздеваться, чтоб лечь спать, остановился и рот разинул:

      – Что вы, дядюшка?

      – Сколько тавлинок в руке? Ась-ко!

      – Одна. А что?..

      – А ну прочти Отче наш с присчетом.

      – Что вы, дядюшка!.. Помилуйте… – заговорил Шепелев, поняв уже, в чем дело…

      – Ну, ну, читай. Я тебе дядя! Читай.

      Шепелева одолевал сон, однако он начал:

      – Отче наш – раз, иже еси – два, на небеси – три, да святится – четыре, имя Твое… Имя Твое… – Молодой малый невольно зевнул сладко и, спутавшись, прибавил не сразу: – Шесть…

      – А-а, брат. Шесть?! А-а!!

      – Пять, пять, дядюшка. Да ей-богу же, вы напрасно…

      – Не ври! – вымолвил Аким Акимыч и, приблизясь, прибавил: – Дохни.

      – Полноте, дядюшка. Да где же мне было и пить? Я на карауле был. Я вам завтра все поведаю.

      – Дохни! СКАЧАТЬ