Идентичность. Леонид Подольский

Чтение книги онлайн.

      – Изучают иврит, еврейскую историю, готовятся к отъезду в Израиль, – как заправская сионистка стала пояснять теща, просвещенная бабушкой Алика. – Говорит, среди них много отказников.

      По этому случаю и всплыла история то ли про крещенного, то ли полного безбожника еврея Илью, художника и эрудита, соперника Николая Алексеевича, то есть начмата, как с детства привык называть его Лёнечка, – этот Илья первым предложил руку и сердце Валечкиной бабушке, сироте, дочери белого офицера, но чуть ли не через день страшно погиб. Ввязался в драку с уголовниками – его избили и столкнули под трамвай. «Так что я могла быть наполовину еврейкой, – легкомысленно сообщила Мария Николаевна, – это с тех пор за нами ходит».

      52

      Именно тогда Леонид и познакомился с Анатолием Чернобыльским, или Натаном, как тот себя называл. Разговаривали они раза четыре или пять – подолгу, об очень многом и важном. Иногда в их разговоре принимала участие Валечка. От Чернобыльского Леонид много узнал нового. О еврейском движении – в первую очередь. Или о сопротивлении, как выразился как-то Натан. До того Вишневецкий немало чего знал – слышал по голосам, но в устах Чернобыльского все выглядело грандиознее, словно настоящая война, мало кому известная, но – настоящая: с захватом приемной Верховного Совета, с голодовками на Центральном телеграфе, с письмами в ООН, с Хельсинкскими группами и обращением к Белградской конференции²⁶⁴, с торжественными собраниями в местах фашистских массовых казней²⁶⁵, с летними лагерями учителей иврита, с нелегальными конференциями и приглашениями Нобелевских лауреатов, с самиздатовскими журналами, с ульпанами по изучению иврита, еврейской истории и традиций, с возрождением ранее запрещенной академической иудаики²⁶⁶; война с антисемитами-сталинцам и давно выплеснувшаяся за пределы СССР, с грандиозными митингами и поправкой Джексона-Вэника²⁶⁷. Сейчас, много лет спустя, Леонид уже не мог вспомнить твердо, что он знал раньше, а что – впервые услышал от Чернобыльского. Но в этом ли дело? От Чернобыльского, кажется, Леонид впервые услышал фамилии писателя и поэта Губермана и правозащитника и самиздатовца Гинзбурга, осужденных за издание журнала «Синтаксис»²⁶⁸, про мужественного Александра Подрабинека, написавшего о карательной психиатрии, о политических тюрьмах в Мордовии, о трагической судьбе Александра Липавского, которого заставили выбирать между предательством и расстрелом отца²⁶⁹ и о том, что Сталин пообещал Риббентропу «решить еврейский вопрос»²⁷⁰.

      Полной неожиданностью оказалось для Леонида Вишневецкого, что борются не только евреи и правозащитники: Натан рассказывал о немецком национальном движении, о самосожжении в Каунасе Ромаса Каланты²⁷¹ и о ежегодных манифестациях в Литве в память о нем, о покушении на Брежнева²⁷² и на главу компартии СКАЧАТЬ