Идентичность. Леонид Подольский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ закон «о госпредприятии» – мимо цели, волюнтаризм, но типично для Горбачева: прыгать над пропастью мелкими шажками. А антиалкогольная кампания? Пить намного меньше не стали, но страну озлобил и экономику добил. И зачем было браться за машиностроение, когда во всем мире начинали с легкой промышленности? Когда и до того был перекос.

      Чего Горбачев стоит, можно было понять намного раньше, когда его бросили на место Кулакова²⁸⁹: затеял создание гигантского суперведомства по производству продовольствия вместо того, чтобы просто дать людям немного свободы. По-сталински мыслил, по-большевистски, масштабно, в духе замятинской антиутопии²⁹⁰, но, конечно, все осталось на бумаге. Горбачевский «агропогром»²⁹¹ закончился пшиком, как и другие его реформы.

      Но чем дальше в лес, тем больше дров: кооперативы, центры НТТМ²⁹², биржи – пустые деньги хлынули в не обеспеченную товарами страну. Вот тебе и пресловутый навес²⁹³, и окончательно опустевшие полки магазинов.

      Однако вот парадокс: добив экономику и так и не поняв ничего, Горбачев принялся за политические реформы. И там все то же: кардинальных реформ боялся, как черт ладана, все шаг вперед и два назад. Сам начал и сам испугался. Вместо свободы – гласность, вместо демократии – демократизация. Как острили шутники: «Какая разница между демократией и демократизацией? Как между водопроводом и канализацией».

      Горбачев, видно, самонадеянно полагал, что сам будет определять границы дозволенного, но – куда там: не нужно было, Миша, играться со спичками. Потерял авторитет и трусил: ни силу не решался применить, ни вперед идти, ни назад. И властолюбца Ельцина раскусил слишком поздно. А в результате остался один.

      С самого начала шансов у Горбачева почти не было. Империя, похоже, была обречена. Система умирала. И все же… Горбачев обязан был знать то, чего не знали другие. Каждый день к нему на стол ложились аналитические записки и сводки, все специалисты, какие имелись в стране, были у него под рукой. Но он был слеп. На что он рассчитывал? Заговорить страну? Самонадеянный нарцисс…

      Но парадокс заключался в том, что самонадеянный, бесталанный Горбачев – лучший. Первый человек на троне, кто не был зомбирован до конца. Первый, кто освободился от сталинского гипноза. Его «новое мышление», хоть и не новое вовсе – тысячи интеллигентов на кухнях, в лабораториях, в институтах на много лет опередили его – и все же оно кое-что значило, это «новое мышление». Мир становился иным, железный занавес рушился.

      Ломка Горбачева происходила на глазах у всей страны. Трудно, медленно, с отступлениями, постепенно он превращался из коммуниста в социал-демократа. Первый за долгие годы явил миру человеческое лицо. И – оказался неожиданно слабым, нерешительным, не тем железным безликим генсеком, к которым привыкли. Но, может, это и спасло мир, сохранило тысячи жизней, избавило страну от Гражданской войны? Другие далеко не дотягивали до него…

   СКАЧАТЬ