Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой. Нелли Шульман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на месте расстрела партизан. Было бессмысленно искать тела папы и мамы, но я, все равно, надеялся. Следующим годом Монах вернулся из Палестины и велел мне ехать в Америку. Я нашел в архивах льежского гестапо сведения о том, что маму и папу отправили на восток. Я отомстил за них… – он сжал сильную руку в кулак, – но родителей мне, все равно, не вернуть…

      Появившись на пороге прокуренной, пахнущей спиртным квартиры, бывший командир заставил Леона выбросить пустые бутылки и вымыть заваленные пеплом полы:

      – Ты лучше уезжай… – сидя в инвалидной коляске, Гольдберг варил кофе, на газовой плите, – у меня есть обязанности, у меня на руках Маргарита, а ты свободный человек… – Леон вспомнил:

      – Он тогда не сказал мне, что потерял в Польше жену. Он только недавно, в сентябре, написал, что она погибла… – с командиром они обменивались весточками:

      – У него теперь не только Маргарита на руках, но и кузен девочки… – подумал Леон, – а тогда он заметил, что мне незачем оставаться в Бельгии… – Гольдберг курил у окна, разглядывая пустынный, унылый льежский двор:

      – Ты здесь словно на пепелище, Леон, – он обернулся, – уезжай в Америку, начинай новую жизнь. Нельзя все время сидеть на кладбище… – Циммерман, все равно, оставил записочку в льежской синагоге, куда он бегал мальчиком, в воскресные классы, где отмечали его бар-мицву:

      – Папа с мамой ставили там хупу, и я хотел поставить, после войны. Она обещала, что станет еврейкой, ради меня… – потушив окурок, Гольдберг повторил:

      – Уезжай. И не беспокойся за то дело… – он протер пенсне, – никто, ничего не узнает…

      Только сам Леон и его командир знали, что осенью сорок третьего года Циммерман застрелил свою жену:

      – Труп никто не найдет, мы сбросили тело в Маас… – горячий кофе встал комком в горле, – она ползала на коленях, рыдала, клялась, что не виновата в депортации мамы и папы. Но ее видели в здании гестапо, в компании немецких офицеров… – брак Циммермана был подпольным. Партизан не мог появиться в мэрии, где сидели коллаборационисты:

      – Она кричала, что ничего не знала, что гестапо приехало на ферму неожиданно. Она даже посмела заявить, что ждет ребенка… – Леон поморщился, – она врала, разумеется. Правильно Шекспир сказал: «О, женщины, вам имя, вероломство». Она, наверняка, собиралась продать и меня, и остальной отряд. Вовремя мы с Монахом навестили ферму…

      Леон вывез родителей из Льежа весной сорок второго года, с началом массовых депортаций бельгийских евреев. Старшие Циммерманы получили паспорта с французскими фамилиями. По бумагам они стали католиками:

      – Катрин унаследовала ферму от родителей. В той глуши было безопасно, то есть мы считали, что безопасно… – Леон вздохнул, – я ей доверял, она была моей женой… – с Катрин, тоже уроженкой Льежа, он познакомился на партизанской акции:

      – До войны мы СКАЧАТЬ