И взаимно притом. Анна Ратина
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу И взаимно притом - Анна Ратина страница 6
Название: И взаимно притом
Автор: Анна Ратина
Издательство: Издательские решения
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn: 9785448577611
isbn:
3 года
Если раньше он все и всех делил на «дядей» и «тетей» – людей, зверей, машины, деревья, то теперь он всюду ищет маму-папу и «синка». «Синок» – это сынок. Мы сначала думали, что щенок. В Дарвиновском музее шкет, глядя на какую-то лисицу с лисенком сказал: «Синок», – и мы начали убеждать его, что это лисенок. Потом поняли. Такое ласковое, трогательное – «синок».
Смотрит на нашу большую икону – Владимирскую Богоматерь: «Это мама и синок…»
Или держит папину вилку и свою, трехзубую, маленькую: «Вилька, а ето ее синок!»
4 года
Два первых дачных лета у Феди была знакомая корова. Ее пас очень славный старик, в прошлом главный зоотехник на ВДНХ. Ему нравился Федька, Федьке нравился он. Корова тоже всем нравилась и всеми была довольна. Но у старика была больная жена, и сам он прихварывал, а держать корову – дело тяжелое. Он ее продал. Следующим летом коровы уже не было. А ее хозяин шел как-то мимо нашего участка, и у него прихватило сердце. Мы ему вынесли стул, валидолу. Федька ромашку сорвал. Старик сидел, в себя приходил и вдруг сказал – зря корову продал, без нее плохо мне, грустно; она меня держала. А зимой и он умер.
Прошел еще год. Едем от станции, проезжаем мимо переулка, где тот старик жил. Федя, задумчиво:
– Мама, помнишь? каова была? и дедушка? Помнишь? Я не помню, как каову звали.
– Мелодия.
– Да! Мелодия. А сейчас ее уже нет, уже уехала домой. И дедушка уехал.
И еще пару раз повторил: «Мелодия звали».
8 лет
Лето. Крит.
Наша гостиница – в скалистой бухте. После ужина уходим по тропинке к морю, сидим, смотрим. Заката не видно, закат на другом побережье, у нас отзвуки.
Сидим. Ф срывает сухие травинки, шуршит, шелестит.
Я, невольно:
– Оттого и томит меня шорох травы…
Ф, после паузы:
– Ну?
– Что трава пожелтеет и роза увянет.
Еще после паузы:
– Дальше?
– Что твое драгоценное тело, увы,
Полевыми цветами и глиною станет.
Снова пауза. Ф, уже раздраженно:
– Ну, дальше-то?
Дочитываю до конца.
(Георгий Иванов это:
…Даже память исчезнет о нас… И тогда
Оживет под искусными пальцами глина
И впервые плеснет ключевая вода
В золотое, широкое горло кувшина.
И другую, быть может, обнимет другой
На закате, в условленный час, у колодца…
И с плеча обнаженного прах дорогой
Соскользнет и, звеня, на куски разобьется!)
Ф, подумав:
– Но в одном-то он неправ.
– В чем?
– Что память исчезнет. Память-то навсегда, да?
Врать не хочется, с правдой тяжело.
– Если ты о папе, то ему повезло.
– Как?
СКАЧАТЬ