Как мы не стали олигархами…. Александр Андроник

Чтение книги онлайн.

      Все современные ресторанные эксклюзивы начинались как обычное домашнее блюдо, чтобы элементарно набить живот и надолго. Тот же буйабес был всего-навсего едой марсельских рыбаков, приготовленным из мелкосортной рыбешки, рыбных голов и всего того, что не удалось продать. Зато сейчас это произносится в пафосных ресторанах с придыханием, и такой заказ выдает уже не серьмяжного рыбака в робе, а современного интеллигента, понимающего толк в ресторанном меню. Сдвинулась ось понятий…

      Так полюбились на всю жизнь макароны, толстые, поджаренные после варки, что было спасением в первые годы совместной жизни, единственно доступное блюдо при той зарплате.

      В студенческие годы довольствовались уличным распитием вина, благо оно, всякое, продавалось вдоволь. Из сухих вин – «Ркацители», «Нарма» в оглушительной трехлитровой бутыли, которая тогда называлась «четвертью», «Рислинг» и многое другое, но мы предпочитали полусладкие вина, что-то ближе к мускату, а с первым появлением кипрского муската оно стало нашим любимым вином, правда, у большинства из нас сводило студенческие желудки от сахара в этом вине. Пить водку на жаре, летом, было не принято, нонсенс, хотя кое-кто и не брезговал этим, но многим из нас она была не по душе, ни запахом, ни обжигающим горло пламенем, ни тем, что нельзя было подержать в руках бокал, пусть и не для тоста, а так, для фронды.

      Спасением стало открытие небольших винных, где на разлив продавали как сухое, так и крепленое вино. Первое стоило 30 копеек за стакан, а второе – 50 копеек. Только со стипендии и можно было побаловать себя стаканчиком – другим. Публика там была самая разная, но одна встреча запомнилась на всю жизнь своей внезапностью, а значит и своей неслучайностью. Вот небольшой этюд о ней.

      Старик

      …Как-то глубокой осенью, временем года, длящемся в южных городах чуть ли не до марта, я подымался по лестнице, соединяющей две части города: нижнюю, старую часть, с низкими домиками вдоль прибрежной полосы, и верхнюю – современную, с рядами крупных разноцветных многоэтажек, уходящих к самым горам.

      Лестница была в два пролета, очень старая, как нижняя часть города, с потертыми, выщербленными ступеньками. Я поднялся до середины и вдруг обратил внимание на нищего, сидящего на площадке между пролетами.

СКАЧАТЬ