Человек, который видел сквозь лица. Эрик-Эмманюэль Шмитт

Чтение книги онлайн.

      – О, конечно, извините меня.

      Мириам и ливанец помогают мне перебраться в инвалидное кресло, и сестра везет меня в палату № 413.

      После приемного покоя все другие больничные отделения кажутся безмятежно-спокойными. Ничто не нарушает тишину в широких коридорах, разве что шлепанье тапочек санитарки по мягкому линолеуму да поскрипывание колесиков моего кресла. Мы движемся посуху, словно плывем по воде.

      Четвертый этаж. Стены украшены фотографиями альпийских пейзажей и освещены слабенькими лампочками.

      – Ну, вот ваша палата.

      Медсестра распахивает дверь, и… я оказываюсь лицом к лицу с Филибером Пегаром. Он поджидает меня, сидя на стуле у койки, с букетом в руке и льстивой улыбочкой на физиономии. Мириам бдительно оглядывает его:

      – Вы родственник?

      – Я его друг и работодатель, – заявляет Пегар своим обычным высокомерным тоном.

      Но, едва договорив, он принимает смиренный вид, выражающий искреннее сочувствие.

      – Кроме родных и полиции, никто не имеет права беседовать с жертвами, – строго говорит сестра.

      – Но у Огюстена нет родных.

      Мириам смотрит на меня, ожидая подтверждения этой информации. Я опускаю глаза.

      – Было бы грустно, – продолжает Пегар, – оставить его в одиночестве после такого потрясения. Что же касается комиссара Терлетти, то он меня хорошо знает и прислал сюда, чтобы я занялся Огюстеном. Позвольте представиться: Филибер Пегар, главный редактор газеты «Завтра».

      Сестра, которая читает местную газету, а главное, занята по горло, решает не спорить и, пожав плечами, устраивает меня на кровати. Пегар суетится рядом, то и дело пытаясь ей помочь или, вернее, показать, что он готов оказать помощь, но она всякий раз отстраняет его.

      – А какой у нас диагноз? – сюсюкает он.

      – Спросите у врача. В настоящий момент больной нуждается в отдыхе и наблюдении. Не утомляйте его. Сейчас я принесу ему обед.

      И она выходит.

      Пегар спрашивает, состроив умильную физиономию:

      – Ну как ты?

      Я колеблюсь… Может, притвориться, что я онемел?

      – У тебя шок?

      Чувствую, что лучше согласиться. Киваю и спешу добавить:

      – Я хочу есть.

      – Сейчас она принесет обед. Ты был далеко от места взрыва?

      Я с удивлением констатирую, что уже несколько часов не думаю о случившемся, словно запер воспоминания о теракте в дальнем углу памяти, куда преградил себе доступ.

      – Я стоял на краю площади.

      – Значит, довольно далеко. Уф… ну что ж, тем лучше для тебя… Но ты его видел?

      – Кого – его?

      – Взрыв, конечно!

      – Я его видел, я его слышал, и я упал… а потом потерял сознание.

      Говоря это, я спрашиваю себя: что стало с жареной картошкой, хрустящей жареной картошкой, которую я только-только начал заглатывать?

      Восхищенный СКАЧАТЬ