Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество - Игорь Евгеньевич Кокарев страница 2

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      До… За социализм с человеческим лицом…

      Глава 1

      Одесса на пороге 60-х: дети хрущевской оттепели

      Да, город этот мечен нами,

      И запах держит старый двор…

      И только крепнет он с годами

      И тянет нас на разговор…

      Что я оставлю детям? Не деньги, их у меня никогда и не было. Жизненный опыт, если удастся осмыслить и передать. Он тем важнее, что наступают времена, когда деньгами не прикроешься. А гены… Что гены? Их тоже еще надо нащупать. Для этого шевели мозгами. Трудись мыслями. Это я не только детям. Себе тоже.

      Так случилось, я родился в Одессе. Это много значит для тех, кто понимает. Вот здесь, рядом со школой Столярского, что у Сабанеева моста, и баней, откуда был известный только нам, пацанам, подземный ход в катакомбы. Для счастья достаточно было черного хлеба с жесткой конской колбасой и стакана чая с куском сахара. И Черного моря из окна. Ни холодильников, ни телевизоров, ни телефонов у нас тогда не было.

      Зато было детство в стране только что победившей фашизм. Был горд и счастлив, что родился в СССР, а не в загнивающей Америке, где негров вешают. «Два мира – два детства», может, кто помнит такой плакат?

      Фрагмент предвоенной жизни

      У одесских мальчишек было море – чистое, зеленоватое у заросших мидиями осколков скал. Море и книги. Аккуратным почерком записывал каждую прочитанную, вот она, полуистлевшая тетрадка, которой 60 лет. В ней сотни книг, целая библиотека, огромный мир, в который предстояло войти и сделать его справедливым, красивым и счастливым. Цель жизни – изменить мир. Для начала неплохо.

      Ранним летним утром добегали пацаны до Ланжерона, влетали в прохладную плотную воду и легко проплывали всю дикую, заросшую степным, пахучим ковылём Отраду, выбрасывались на горячий уже песок в Аркадии и спали под палящим солнцем, черные, как сухие коряги, до обеда. Просыпались, чтобы с наслаждением проглотить за двадцать копеек четыре пирожка с потрохами, выпить на пятак газировки. И обратно морем. Но, уже не торопясь, выходя к рыбакам в Отраде похлебать из солдатского котелка юшки.

      Дома мать уже наготовила миску салата из степных помидоров, с луком, с картошкой, огурцами и постным маслом. Набьешь голодное пузо – и в городской сквер у Дерибасовской. Там летняя эстрада, концерт московских звёзд. Через забор – и на тёплый еще асфальт перед первым рядом: пой, Ружена Сикора, мы здесь. Счастливые, вечно голодные, советские дети пятидесятых, строительный материал коммунизма во всем мире…

      Когда умер Сталин, гудели заводы, сигналили автомашины, я стоял, держа руку в пионерском салюте. По маминым щекам текли слезы. Все ожидали конца света. А Юрка Бровкин зло выковыривал глаза на портрете в учебнике. Нам было по тринадцать, мы дружили. До этого дня. СКАЧАТЬ