Остров «Недоразумения». Повести и рассказы о севере, о людях. Владимир Гамаюн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на ледяную автобусную сидушку, то твой любимый геморрой с простатой вместе тебе этого никогда не простят, и тебя впереди ждут бессонные и мучительные ночи. И скажешь ты тогда сам себе: «Лучше б я протопал эти 30 км пешочком и с песенкой, чем сейчас стонать и мучиться».

      Просто Жека

      Одним из первых, с кем я стал на «ты», это был Жека Балбасян. Человек в любой ситуации, обладающий потрясающим чувством юмора, пофигизма и бесшабашности, попросту не мог быть плохим парнем. Нужно заметить, что Женька – чистокровный русак, а «Балбасян» – это у него зоновское погоняло, ставшее на воле второй фамилией. Жека был прописан и жил в том же Дебине, в том же, вросшем в землю по самые окошки времён ГУЛАГа, бараке, что и Иван Ильич, и многие рассказы о тамошних обитателях были мною услышаны именно от него. Вот лишь один из «подвигов» нашего общего знакомого и коллеги Ивана Ильича.

      Забухал однова И. И. не с бухты-барахты, не с горя иль радости и даже не от обиды за любимую женщину, и вовсе не от неправедных начальственных укоров, попрёков, а по чисто русскому обычаю, то есть шлея под хвост попала, масть пошла да всё козырная. Квасит И.И по-чёрному уже неделю, забив большой болт на свой любимый буровой станок, на весь «Гидроспецстрой», а на себя, забулдыгу, тем паче.

      Однажды его жена-баба, которой уже до чёртиков надоело это зелёное отродье, которое уже начало вовсю шастать по Ильичу, воспользовавшись его беспомощным состоянием, конфисковала всё его состояние в сумме 30 целковых и упылила на работу в стационар, где она трудилась на благо здравоохранения и общества медсестрой.

      На следующий, пасмурный, похмельный день И. И., очнувшись от ночных кошмаров, возжелал традиционно опохмелиться, то бишь прогнать ночных визитёров, но, не найдя заначки, он сразу врубился, чьих рук это дело, была бы баба дома, он набил бы ей морду лица, да так, чтоб она и сама сгоняла бы в лавку. А так – ни того, ни другого, хоть плач иль вой.

      Узрев ненароком стоявшую на комоде, на кружевной салфетке, розовую, здоровенную гипсовую свинью, он воспарил аки херувим: «Блин горелый, как же я запамятовал, там ведь, чай, не на один ящик набралось?!»

      Трепетно взяв её в руки, он сразу ощутил приятную тяжесть трудовых сбережений, это вам не сберкасса, где ни пощупать, ни полапать не дадут. Свинья, хоть и была до сих пор по-детски розовой, да только щель под самым хвостиком оказалась грешно разработанной дальше некуда. Ильич вспомнил, как в своё время по пьянке тужился, проталкивая туда ассигнации и крупные монеты, будто чувствовал приближение чёрных дней. «Э, да там, в том свинячьем анусе, бляха-муха, целый Клондайк, Эльдорадо!»

      Начался обратный процесс, поноса у хрюши не было, и потому каждый, добытый из чрева свиньи, бумажный целковый давался с трудом. Монеты, правда, иногда мелким поносом, ручьём выливались, радуя взор Ильича и теша нетрезвую душу.

      Идём СКАЧАТЬ