Аполлон и Дионис. Викентий Вересаев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ глядящей на избиение своих детей. Да ведь это психологическая бессмыслица! Самый вырождающийся эстет сможет претворить в «эстетический феномен» только чужую боль, чужой ужас, а не свой. И как сможет претворить в эстетический феномен, например, Ахиллес – смерть любимого друга, Гектор – прозреваемую им судьбу жены?

      …как тебя аргивянин, медью покрытый,

      Слезы лиющую, в плен повлечет и похитит свободу.

      И, невольница, в Аргосе будешь ты ткать чужеземке,

      Воду носить от ключей Мессеиса или Гипперея,

      С ропотом горьким в душе; но заставит жестокая нужда!

      Ни в чем так ясно не сказывается кабинетная и декадентская душа Ницше, как в преклонении перед этим эстетическим оправданием жизни. «Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из нее сладостную легенду», – говорит русский декадент. Неспособный чувствовать силы и красоты подлинной жизни, изживший себя человек в своем уединении творит из жизни «мечту», «сладостную легенду» и ею оправдывает для себя жизнь. Для упадочного философа или поэта это естественно. Но бодрый и жизнежадный древний эллин смотрел на жизнь не из тиши кабинета, он боролся, радовался и страдал в самом водовороте жизни, он непрерывно творил – не сладостную легенду, а сильную, яркую жизнь, краше самой сладостной легенды. И силою, делавшею для него мир прекрасным, была не сила художественной фантазии, не сила красоты, а сила жизни. Из нее же сама собою рождалась красота.

      И как сверкает, как кипит и пенится в гомеровском эллине эта сила жизни! Весь строй его души, весь тонус ее – совсем другой, чем у нас. Только в детях можем мы еще наблюдать это яркое, свежее, радостно-жадное переживание жизни во всех ее проявлениях.

      Мы говорим: «когда они поели»… Гомер говорит: «когда насладились они едою и питьем». Мы «разговариваем», гомеровские люди «наслаждаются беседой взаимной».

      Прежде сидящим поставила стол Гекамеда прекрасный,

      Ярко блистающий, с черным подножьем; на нем предложила

      Медное блюдо со сладостным луком, в прикуску напитка,

      С медом свежим и ячной мукою священною; подле

      Кубок прекрасный поставила, из дому взятый Нелидом.

      В нем Гекамеда, богиням подобная, им растворила

      Смесь на вине Прамнийском: натерла козьего сыра

      Теркою медной, и ячной присыпала белой мукою.

      Мужи, когда питием утолили палящую жажду,

      Между собой говоря, наслаждались беседой взаимной.

      Именно, как ребенок, с его неисчерпанною полнотою восприятия впечатлений жизни, Гомер жадно наслаждается всем, что вокруг, все для него прекрасно – и стол, и кубок, и богиням подобная рабыня Гекамеда, и какая-то гадость из лука, меда и ячной муки, наверно, не более вкусная, чем те маковки и рожки, которые мы с таким непонятным наслаждением поедали в детстве.

      В лесу работает тяжелую свою работу дровосек. В полдень, когда он уже устал, он садится за обед. «Когда он уже устал»… СКАЧАТЬ