Ласко́во. Петр Смирнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на срубе оставили. Когда вернулись, увидели: один кафтан зажат между первым и вторым венцом, другой – между вторым и третьим. Всех-то венцов было уже восемь. Попробовали плотники поднять венцы – куда там… Позвали на подмогу хозяина – и втроём не взять. Пришлось весь сруб по бревну разбирать и снова собирать.

      Вечером соседи сказали, что по деревне проходил Николай Требёхинский.

      В другой деревне мужик долго не узнавал своей полосы. У него в краю её спокон веку лежал огромный камень, “плита», а теперь её не было.

      – На той плите и отец и дед мой отдыхали, и я сколько лет перекуривал, когда пахал, а вот кому-то она понадобилась.

      В деревне никто плиту не брал, все отказались.

      Вскоре плиту обнаружили … на дереве. На опушке леса росла старая ель. На высоте в рост человека плита лежала на толстых сучьях.

      Как и все богатыри, Николай никогда не похвалялся своей силой принародно. Тайно от людей приходилось давать мускулам нагрузку: требовал организм.

      Как-то вёз он большой воз дров на рогуле. В ручье вре́зались колеса по ось – лошади воз не сдвинуть. Распряг Николай лошадь да сам воз и вытащил.

      Вот дурак, – заругал себя, – еще животное бил, сам еле вывез.

      Сказал и… спохватился. А кто-то видел и слышал.

      Николай боялся “худого глазу”.

      Стимул

      Лёша из Шилóвки бедняком не был, но и богато не жил. Крыша дырявая, в дождь протекала. Запаса дров не было, топили сырыми, по пословице: что с плеч, то и в печь. К весне скот тощал от недокорма.

      Едва появлялись проталины, Лёша выгонял скотину на улицу.

      – Пусть корешка хватит – скорее оживёт, – говорил он.

      Последние остатки сена берёг для коня к пахоте. Но тощий, невылинявший конь плуг тащить не мог. Не помогали ни кнут, ни прут, ни батожи́на. И Леша придумал.

      В обоих концах полосы клал по охапке сена, там подкармливал коня. Потом сено брал сынишка, шел по полосе, и конь из последних сил тянулся за сеном, волоча плуг.

      Так и пахал Лёша шиловский, пока не подрастала молодая трава.

      Андрей Хромой

      Тяглицкий Андрей с сыном Петей жили на хуторе у дороги в Шумаи. За глаза Андрея звали Хромым. Хозяйство у него было бедняцкое: изба с приделом вместо сеней, кое-какой дворишко и никакого скота.

      Зимой у них постоянно жили цыгане, и дольше всех – Гаврила. Удивлялись люди: с какой это стати Андрей привязался к цыганам? А он отвечал:

      – Педво-напедво – навоз. (Он картавил).

      – Навоз – да-а, – соглашались мужики, – навоз нужен. Своего-то ведь нет.

      – Потом – пдодукты…

      – Продукты? Неуж цыганское едите?!

      – Во! А не все давно? Ты кусок отдэзад, а я съед. Такой же хдэб.

      Мы, когда ходили в Шумаи в школу, иногда делали крюк, заходя за цыганенком Ваней, и сами видели, как Андрей и Петя завтракали за одним столом с цыганами и хлебали из одной чашки.

      И хуторскую землю обрабатывали СКАЧАТЬ