Лекции для психологов из супервизорской группы (часть 2). Евгения Белова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ понимает, что её перегрузили. Чтобы себя защитить она может пойти к начальнице и аргументировать, почему работы очень много. Но дело не в реальных действиях. Дело во внутренних переживаниях. Когда вы прорабатываете травму расставания, чувства абьюзера начинают присваиваться себе (т.е. вашим пациентам). И тогда человек начинает иначе реагировать на события в жизни.

      – При параноидно-шизоидной позиции в другого человека может быть помещено хорошее, ценное. Я это вижу со своими пациентами. Они могут видеть меня как идеальную, у которой всё получается, которая справляется со всеми трудностями и т. д. Тогда я разговариваю о том, что им остаётся «плохая», «неуспешная» часть. Также я стараюсь объяснять, что во мне находится не просто какая-то ценность, а совершенно конкретная ценность, которая принадлежит им. Т. е. мы имеем дело не с проекцией, а с проективной идентификацией. Это значит, что у меня как будто находится правая рука пациентки, с помощью которой она могла бы делать что-то, что бы двигало её к цели.

      Соответственно, пока мы в отношениях, пациентка как будто может быть в контакте со своей частью, со своей ценностью. Но как бы взаймы, потому что в её фантазии её собственная правая рука принадлежит мне. Пока мы в отношениях – она может иметь к ней доступ, по крайней мере, видеть её. Но пользоваться не может. А если мы расстаёмся – она остаётся без руки. Т.е. без той ценности, что помогает ей справляться с трудностями в жизни.

      При депрессивной позиции есть переживание отдельности. Есть понимание, что я обладаю ценностью. И пациентка обладает ценностью. При расставании не происходит катастрофы, потому что ценность пациентки всегда остаётся с ней.

      Далее У. Бион говорит о преобладании частичных объектов. Мы с вами уже об этом говорили – речь об архаическом мире. Зрение у младенца расплывчатое. Он может фокусироваться на том, что рядом. Он может видеть руки, которые его берут и куда-то несут. Прочувствуйте это переживание – когда с вами что-то делают, а вы не можете сопротивляться. Вы не понимаете – что происходит. И это ужасает. Хочется какой-то определённости и стабильности. Представьте, как младенец сосёт грудь. Грудь для него может закрывать весь обзор. Она переживается отдельно от мамы. Руки мамы также могут переживаться отдельно. Мы получаемся частичные объекты, фрагментацию. Когда во сне происходит разрубание— это возврат к фрагментированным переживаниям младенца. Это вызывает ужас, потому что мир не целый, его приходиться собирать. Думаю, Франкенштейн – это то, как младенец способен собрать мир. Этот мир жестокий. Потому что когда рядом нет хорошей груди, то есть плохая, которая как будто мучает ребёнка голодом, разрывает его на куски. У. Бион нам говорит, что на этом уровне младенец себя не видит целым в том числе. Он ещё не знает – где реальный мир, а где внутренний. Что принадлежит его телу, а что приходит извне.

      И далее СКАЧАТЬ