В следующих двух шкафах были издания нот и рукописи. Вот тут я задержусь подольше. Я разложила на столе стопки исписанной от руки нотной бумаги, чтобы все аккуратно показать камере в линзе. Шопен, помимо жутко страшных пятиэтажных нот, писал красивым почерком с завитушками на полях что-то по-польски, а что-то по-итальянски. Интересно, что?
Я неторопливо перелистывала страницы и понимала, что держу в руках шедевры мирового значения. В голове промелькнула мысль – а сколько можно выручить на Кристис за эти ноты? Вероятно, хватит на спокойную старость где-нибудь на островах не только мне, но и трем поколениям потомков… Эх, Варвара, размечталась.
В этом же шкафу стояли уже отпечатанные в издательстве ноты. Тут был не только Шопен, но и Лист. Кстати, а издательство то же самое, где печатается Жорж – отсюда вывод, что это она занимается пиаром и продвижением Фредерика. Это не женщина, а локомотив какой-то…
Потом я пролистала уже изданные книги Жорж Санд, начиная с «Комиссионера» и «Роз и Бланш», которые она писала в паре с любовником. Дальше идет «Индиана» – честно признаюсь, не понравилась мне эта слезливая розовая чушь. Но для данного времени эта книга оказалась прорывом, а если учитывать, что ее написала женщина, то и вовсе фурор с флагами и транспарантами. А вот «Лелия» – эта вещь вообще создала в обществе такой жуткий скандал, что спровоцировала дуэль.
Здесь же была подшивка газет «Монд», где Жорж Санд разрешили печататься бесплатно, но она поставила условие, что сама выбирает тему повествования. Ну и зажгла тогда мадам! Оторвалась по полной! Чопорное аристократическое общество было оскорблено и покороблено темой равенства полов, а когда редактор узнал название следующей статьи – «Роль страсти в жизни женщины», бедняга страшно пожалел о том, что когда-то решил сэкономить и не платить Санд.
В реальность меня вернул раздающийся из открытого окна заливистый женский смех. Я выглянула вниз: Мари, крутя на плече парасоль, заливалась соловьем и кокетничала перед Листом и Мицкевичем.
– Любезный Адам, ведь вы бывали в России? А вы знаете, однажды Франца выставили из Санкт-Петербурга взашей!
– Да неужто?
– Он выступал перед императором Николаем, а тот не слушал и о чем-то болтал со своим цепным псом, этим страшным Бенкендорфом. Ну, наш милый Ференц и прекратил играть. «Когда говорит император, все должны молчать!» – надменно произнес он, и был вышвырнут из России, как нашкодивший щенок!
– Да чего я не видел в этой варварской СКАЧАТЬ