Время Музы. Сакевич Лёля

Чтение книги онлайн.

      Наших книг,

      Певуче петли ритмов проскрипят.

      И будет два пути для поколений:

      Как табуны, пройдут покорно строфы

      По золотым следам Мариенгофа,

      И там, где, оседлав как жеребенка месяц,

      Со свистом проскакал Есенин…

      Зал захлопал, восторженно засвистел. И смотрели зрители не только на Толю, но и в нашу сторону. На нас направили ослепляющий луч прожектора, сосед встал, решительно прошел между столиков, вскочил на сцену и, как конферансье, представил артиста:

      – Анатолий Мариенгоф, товарищи! Громче, громче овации, наш Толя их любит!

      Мариенгоф с хохотом обнял его и также представил залу:

      – А это, кто не знает, Сергей Есенин! Встречайте! Твоя очередь, Серега, читай!

      Я подскочила: рядом со мной сидел сам Сегрей Есенин?! Классик, которого учат в школе, выпил мою водку?!

      Сергей скинул шляпу, пальто и пиджак прямо на сцену. Закатал рукава рубахи до локтя, взлохматил светлые волосы, блеснувшие под прожектором настоящим золотом. Девчонки в зале заверещали – молодой человек показался невообразимо хорошеньким. Он был невысоким, крепким, пожалуй, даже чуть склонным к полноте, но это его не портило. Черты лица правильные, взгляд уверенно-задиристый. Если Мариенгоф выглядел утонченно-испорченным, то Сергей выглядел несколько простоватым, хоть и одет был франтом. Он будто бравировал своим деревенским происхождением. Немного нараспев, подняв высоко подбородок, хрипловатым тенорком, нараспев, он прочел:

      – Дождик мокрыми метлами чистит

      Ивняковый помет по лугам.

      Плюйся, ветер, охапками листьев,

      Я такой же, как ты, хулиган!

      Я люблю, когда синие чащи,

      Как с тяжелой походкой волы,

      Животами, листвой хрипящими,

      По коленкам марают стволы…

      Сергей с улыбкой и со слезами на глазах обращался не к прокуренной зале этой забегаловки, а к кому-то выше, к кому-то, кто воплощал для него его родину. Девчонки-фанатки смотрели на него, как на божество, шевеля губами, повторяя за ним чудесные строки.

      –…Русь моя, деревянная Русь!

      Я один твой певец и глашатай!

      Звериных стихов моих грусть

      Я кормил резедой и мятой…

      Но не бойся, безумный ветер,

      Плюй спокойно листвой по лугам!

      Не сотрет меня кличка «поэт»,

      Я и в песнях, как ты, хулиган…